Паладин мятежного бога

Вообще-то у меня на шее висела целая связка этого добра ещё от Арагорна и один добытый уже мною, да и няка, в смысле нэко, кое-что имела. Но сразу понял, что имелось в виду что-то очень конкретное, а не вообще. И теперь нужно было срочно выбирать линию поведения. Или прикинуться шлангами и сказать, что потеряли, после чего попросить снабдить запасными, не имея ни малейшего понятия, о чём, собственно, идёт речь. Или честно признаться, что мы совсем не местные, случайно мимо проходили, об обязательных к ношению амулетах ничего не знаем, и в связи с этим поинтересоваться, что оно такое, зачем нужно и где достать.

Со спутницей возможности посоветоваться не было, телепатической связи не имелось, а попросить аборигена оставить нас на какое-то время наедине не считал хорошей идеей. Решил воспользоваться формулой, что правда – лучшая политика (особенно когда всё равно не знаешь, о чём нужно врать), и ответил:

– Какие амулеты? Мы, знаете ли, не совсем местные, пришли издалека.

– Очень издалека, – добавила кошка.

– И здешние правила нам неизвестны, – закончил я фразу.

Абориген явно очень удивился. Однако поднимать шум и звать местную инквизицию не стал, что было хорошим знаком.

– Вот такие, – ответил он после некоторого замешательства и показал амулет у себя на груди.

Больше всего это напоминало фальшивый янтарь с инклюзом. Приходилось видеть такие со скорпионом, здоровым пауком или африканским тараканом, залитым полиэфирной смолой. Правда, в продемонстрированном находился какой-то непонятный мусор или что-то вроде (через лупу разглядывать мне его никто не давал).

– И что они делают? – спросил я, так как внешний вид ровным счётом ни о чём не говорил.

Вместо ответа местный житель продемонстрировал, став вдруг прозрачным и, похоже, не совсем материальным, как если бы состоял из жидкости. Потом опять вернул начальный облик и объяснил:

– Производят частичное развоплощение, что позволяет выжить, попав в зону полного. Недолго, конечно, но и волны редко бывают продолжительными.

– Нам нужны такие же! – сказала нэко, непонятно к кому обращаясь, то ли ко мне, то ли к аборигену.

– Точно нужны, – подтвердил я. – Не подскажете, где можно приобрести столь полезные вещи?

Тот подсказал и, только закончив с темой амулетов, начал проявлять любопытство сам. И, кстати, не он один, стражников собралось уже несколько человек. Встал скользкий вопрос, откуда это «издалека», что там даже про амулеты не знают. Решил, что раз политика правды себя успела оправдать, её и продолжить:

– Мы, как бы это сказать, из другого мира.

Вопреки ожиданиям аборигены совсем не удивились. Мол, подумаешь. Вот без амулетов – это да, странно, а из другого мира – вещь обычная.

– Так бы и сказали, что попаданцы, – заявил один из подошедших зевак.

Теперь уже удивились мы.

– Вы знаете о попаданцах? – спросила Эйли.

– А кто о них не знает? – ответил вопросом на вопрос ещё один человек, внешне чем-то похожий на профессора.

Потом вдохнул поглубже и с видом лектора начал:

– Попаданцы – литературный прием, заключающийся в том, что Главный Герой из привычного для читателей мира попадает в какой-либо другой, при этом возможны варианты как попадания в собственном теле, так и переноса сознания в чужое. Данный прием обычно применяется в таких жанрах, как фантастика, фэнтези, альтернативная история или криптоистория, но иногда встречается и в других жанрах. Первые произведения с попаданцами появились до начала научно-технической революции, но широкую популярность данное направление получило лишь с серьёзным развитием науки и техники.

Старичок перевёл дух и продолжил:

– Хотя тогда многие считали произведения про попаданцев «несерьезной» и «легковесной» литературой. Что это всего лишь мода и, как любая другая мода, она достаточно скоро пройдёт. Дальнейшее развитие событий показало, что их точка зрения оказалась весьма ошибочной. Проведённые в последующем группой авторитетных психологов исследования подтвердили, что использование попаданцев в литературе – это не прихоть, а удовлетворение глубокой психологической потребности читателей установить связь между описываемым в художественном произведении миром и чем-либо близким и понятным. Когда другой мир описывается от лица местного жителя, для него окружающая обстановка является привычной, и автору приходится это учитывать. В результате многие особенности мира оказываются недоступными для читателя, что многими воспринимается как явный недостаток.

Тайком посмотрел на спутницу и поймал её взгляд. Кошка явно тоже считала попавшегося нам профессора не совсем адекватным. Но остальные слушатели явно не разделяли нашего мнения, и он тем временем продолжал свою лекцию: