Паладинские байки

Переодеваясь в парадный мундир, Жоан переложил в карман пакетики с сорбентами, и Робертино тоже набил ими карманы. Мимо их общей на две опочивальни «гостиной» по галерее прошел Чампа в халате и полотенце на голове.

Младшие паладины спустились вниз и принялись бродить по залу, пиная подушки. Жоан то и дело поправлял парадную шляпу, съезжающую ему на лоб, пока Робертино ему не сказал:

– Да что ты ее мучаешь, оставь. Зачем тебе тут шляпа? Гномам на наш этикет наплевать, а среди них я тут, под землей, никого кроме дира в головном уборе не видел. Даже берет можно не надевать, я думаю.

Жоан с облегчением снял шляпу и нацепил ее на огромный кристалл хрусталя, стоявший тут, видимо, для красоты:

– Ну и славно. Слушай, как думаешь, гномок нам все-таки покажут?

– Не знаю. Отец, помню, говорил, что гостей гномкам представляют обязательно, если это почетные гости. А мы, думаю, вполне почетные. Ты помнишь, что на них прямо смотреть нельзя?

– Помню. Интересно, правда ли, что у гномок тоже бороды…

– Неправда, – Робертино пощупал в кармане пакетики с сорбентами. – Они вообще-то довольно красивые, даже на людской взгляд. Ну, отец так говорил. Знаешь, он ведь кьянталусец наполовину, а кьянталусская знать, по слухам, от гномов частью происходит, оттого они такого маленького роста. Интересно, правда это или болтовня глупая? Если правда, то я сам, выходит, отчасти гном.

Жоан критически его оглядел:

– Ну… ростом ты повыше, чем здешние гномы. На целый фут. И почесухи магической у тебя нет. И... да нет, брехня это. Мне как-то Джорхе, помню, говорил, что у гномов и людей несовместимость какая-то, общего потомства не может быть. Странно как-то даже. От фейри – может, а от гномов – нет. А что медицинская наука на этот счет говорит?

– А вот не знаю. Надо будет у мэтрессы Трифольи спросить.

Тут спустился одетый в парадный мундир Чампа. Шляпой он тоже пренебрег, только повязал красно-желтой повязкой голову, потому что по мартиниканским обычаям гость за столом должен обязательно повязать волосы. Из-под повязки на плечи спускались две черные косы, завязанные красными шнурками. Чампа упорно носил прическу, принятую среди мартиниканских паладинов, и даже упрямый капитан Каброни уже давно махнул рукой на все попытки заставить его завязывать уставной хвостик.

– Ну, где там уже этот гонг, – проворчал он. – Раньше сядем – раньше встанем… Если встанем.

Робертино вынул из кармана несколько пакетиков:

– Возьмите, сеньор Ринальдо. Это сорбенты, перед тем, как пить, раскусите и проглотите пилюлю.

Старший паладин обрадовался пакетикам не меньше, чем до того Жоан, разложил по карманам:

– А поможет?

– Ну, хотя бы отчасти должно. Вы ведь к тому же и так устойчивы к алкоголю, как все мартиниканцы.

Чампа наморщил нос:

– Еще бы нам не быть устойчивыми, Робертино. Знаешь, почему? Потому что в старые языческие времена дважды в год, перед началом каждого сезона дождей, устраивали большие ритуальные пьянки и пили пульке. Пить должны были все, кроме жрецов, детей, беременных и кормящих женщин. Считалось, что чем больше выпьешь, тем больше уйдет пульке Тлалеку и Сентеотлю, древним богам плодородия и дождей. Пульке можно выпить довольно много, оно по крепости чуть сильнее пива. Но упиться тоже можно, и еще как. Так вот тех, кто упивался так, что не мог стоять на ногах, жрецы хватали и тут же на алтарь волокли, где и приносили в жертву богине засухи Атлакатли под пьяные крики остальных. Этот ритуал по всей Мартинике был распространен, не только в Чаматлане. Вот и получилось, что все нынешние мартиниканцы – потомки тех, кто выживал во время этих ритуальных пьянок. А вот почему кестальцы почти так же устойчивы к спиртному – вот это интересный вопрос.

Робертино пожал плечами:

– Сами не знаем. У нас никаких таких обычаев не было. Как-то, наверное, само так получилось. Потому, наверное, что зимы у нас холодные и снежные, особенно в Верхней Кесталье... если все дороги снегом занесет и дома до крыш засыплет, то что еще зимой в деревнях делать-то, кроме как пить и, хм, любиться...

Тут-то и прозвучал гонг, и почти сразу же, словно из-под земли вырос, явился Усим:

– Сеньоры, позвольте проводить вас на пир.

Пир впечатлял. Для начала тем, что вместо привычного большого стола посреди трапезной здесь всё было наоборот. Середина огромного круглого зала была пустой, блестела отполированным мрамором пола, а вот вдоль стен стояли невысокие столики, причем тоже пустые. Вообще. В сердца младших паладинов закралась даже робкая надежда – а вдруг все эти россказни про страшное гномье гостеприимство – это такие страшилки, и на самом деле все будет чинно и благородно, и очень скромно…