Паладинские байки

В Пенье, к радости Аглаи, единственный местный трактир оказался забит под завязку – на следующий день в этом селе предполагался бой быков, вот на него и съехался народ со всей округи. Так что комнаты отдельной им не досталось, пришлось удовольствоваться двумя местами в сарае, где предприимчивый хозяин настелил «постелей» из соломы и сдавал их за скромную плату в двадцать пять сантимов с человека, плюс столько же за одеяло. Конечно, и в сарае Джудо спал на соседней «постели», но, по крайней мере, здесь помимо них ночевало еще несколько человек, и Аглае было куда проще бороться с искушением.

Из Пеньи они выехали рано, не стали задерживаться на бой быков, да и незачем. До Сантильяны было далековато, хорошо хоть дорога шла по Кирпичному тракту, вполне приличному и многолюдному на этом участке, так что до Сантильяны добрались без приключений.

В Сантильяне они нарочно выбрали самый большой из трех постоялых дворов, хоть он был и самым дорогим, потому как располагался на городской площади. Впрочем, Сантильяна городом могла считаться довольно условно – только потому, что здесь были большой храм, больница и три трехэтажных дома. Так-то она была деревня деревней, хоть и большой – пять тысяч жителей. Почти в каждом дворе, даже в самом центре городишки, бегали свиньи, а вдоль улиц, в траве на обочинах, паслись козы. Улицы, к тому же, были немощеные, и пыль стояла на них столбом. Аглая еще долго чихала, даже когда они поднялись в снятую комнату и как следует умылись.

– Никак не могу привыкнуть, – пожаловалась она. – Ни в Кесталье, ни в столице такого и близко нет... Столько пыли, ужас просто. А стоит хоть легкому дождику пройти – так грязь непролазная... Будем тут выступать?

Джудо задумался:

– Ну оно вроде как бы было бы неплохо… А ты сможешь петь на этой пыльной площади?

– Сомневаюсь. Может, лучше тут, в траттории при трактире? – Аглая вытерла платком слезящиеся глаза. – А может, и не стоит вообще. Там внизу – видел – фургон каких-то циркачей стоит. Это не дуэт Кальпас, а настоящий цирк. Рядом с ними нам делать точно нечего.

– На площади – нечего, – согласился Джудо. – А в траттории сегодня ты вполне могла бы пару баллад спеть. Знаешь какие-нибудь про злобных малефикаров и жрецов демонических? Хочу за реакцией местных на такое понаблюдать.

– Хм… а дело стоящее, – Аглая посмотрелась в зеркало и принялась поправлять прическу. – Знаю я подходящую балладу. О паладине, который поборол жрецов, которые хотели невинную деву на алтаре в жертву демону того, сначала невинности лишить, а потом и зарезать.

– Отлично. Ну, пошли вниз, поговорим с хозяином.

Хозяин ничуть не возражал против музыкального вечера в траттории, и даже взял за право петь недорого, всего три реала, если выручка будет больше тридцати, а если меньше – то два. Потребовал только, чтоб Аглая обязательно спела какую-нибудь песню, под которую пить принято.

Поужинали орсинским овощным рагу и двумя жареными цыплятами, причем Аглая удовольствовалась только цыплячьим окорочком, отдав остальное Джудо. Паладин, изрядно проголодавшийся к вечеру, расправился с цыплятами чуть ли не урча, напомнив Аглае здоровенного кота Базилио, жившего при Арагосской Коллегии. Тот тоже любил жареную курятину и точно так же дочиста обгладывал кости. Да и масти был почти такой же, светло-серой, как и Джудо. Сидские очи паладина только сходства с котом добавляли, разве что цвета были другого.

Запив курятину пинтой местного шиповникового отвара, Джудо откинулся на спинку скамьи и, довольно щурясь, сказал:

– Наконец-то наелся. Ну, пора, пожалуй, заводить музыку. Народу набилось прилично, в основном местные или из окрестных деревень. Есть за кем понаблюдать…

Аглая кивнула, взяла мандолину и подошла к стойке. Хозяин выставил ей стульчик и постучал по стойке здоровенной поварешкой. Стало тихо. Хозяин покашлял и сказал:

– Стало быть, сегодня у нас менестрелька в гостях. И любезно согласилась чего-нибудь спеть и сыграть. А вы не жадничайте, коли понравится – сыпьте ей в шляпку монет побольше.

Для начала Аглая, чтобы побыстрее разделаться с «заказной» частью выступления, вжарила застольную. Посетители охотно выпили, развеселились, и она завела балладу о невинной деве, демоническом жреце и доблестном паладине. Баллада оказалась невероятно смешная и очень похабная, хоть в конце ее дева все-таки осталась девой, да и паладин обетов не нарушил.

Пока Аглая пела, Джудо с кружкой шиповникового отвара сидел в уголку, полускрытый деревянным столбом, и наблюдал за посетителями. Он отлично владел паладинским искусством отводить глаза и оставаться незамеченным, так что на него никто не обращал внимания, даже если он откровенно на кого-то пялился.

Поскольку баллада была не слишком длинной, слушатели не успели устать и заскучать, и проявляли интерес. Тем более что Аглая пела ее на местном наречии, так что ее понимали даже малограмотные крестьяне из окрестных деревушек.