Паладинские байки

Джудо заткнул букетик в петлицу кафтана:

– Это я уже понял, насмотрелся. Тут в этом плане даже похуже, чем в Плайясоль. У тех-то хоть основания какие-никакие есть, все-таки от таллийских патрициев прямо род ведут. А эти… тьфу. Вот увидишь, этот дон Креспо – точно такой же напыщенный самовлюбленный засранец.

Аглая только вздохнула, и дальше они шли молча. Молча же вошли в узкую ложбину между холмами.

Здесь и правда было темно – вдоль узкой, почти незаметной тропы росли, поднимаясь по склонам холмов, местные ели, казавшиеся черными из-за очень темной коры и хвои. К глубокому сумраку прибавлялась влажность – такая, что даже под ногами хлюпало, и сквозь мох кое-где проступала вода. И тишина. Не пели птицы, не шумел ветер в ветках.

– Действительно жуткое место, – Аглая повела плечами. – Ничего не чувствуешь этакого?

Паладин покачал головой:

– Как тебе сказать… Завеса тут странная какая-то. Вроде бы и плотная, а вроде бы всё время в движении. Наверное, оттого простым людям тут и страшно – чуют, а понять, что это, не могут…

Они прошли еще четверть мили. Джудо чем дальше, тем всё более обеспокоенным выглядел, а Аглае стало еще жутче. Она даже по сторонам смотреть опасалась, только шагу прибавила. Паладин тоже ускорил шаг, но, пройдя с сотню футов, вдруг остановился.

– Что такое? – Аглая тронула его за плечо. Дорожка была очень узкой, и они шли друг за другом.

– Не пойму. Странно. Завеса вроде бы плотная, но… похоже, здесь соприкасаются миры, – паладин взял ее за руку. – Кажется, мы вляпались. Смотри.

Он показал на дерево у тропы, Аглая посмотрела и охнула. Это уже не была обычная черная елка. Дерево было высоким, ствол его покрывал слой мха, в котором посверкивали голубоватые искорки. На пушистых лапах перемигивались такие же искры, а у комля из мха поднимались на тонких стебельках дивные цветы, похожие на стеклянные колокольчики. Они даже тоненько звенели.

– Джудо, может, пойдем обратно? – Аглая посмотрела назад и, прежде чем паладин ответил, поняла, что обратно уже невозможно. Тропа по-прежнему там была, но ее обступали такие же светящиеся елки, а по обочинам росли стеклянные цветы.

– Мы в Фейриё, – вздохнул паладин. – Чуял же, что-то тут с Завесой не то. Кто-то ее очень хитромудро перекрутил, и моего чутья не хватило, чтоб это распознать. Все-таки я квартерон... Эх, надо было сразу силой ломиться, а не пробовать обходить складки Завесы. Проломиться бы получилось... А теперь уже поздно.

– А как же быть-то? – Аглае стало страшно и очень любопытно одновременно.

– Ну, как… сами мы не выйдем, – Джудо с тоской потер лоб. – Я уж полчаса как пытаюсь выкрутить обратно или хоть какой путь нащупать – и без толку. Надо помощи просить.

– У… кого? Здесь же только фейри…

– Фейри разные бывают, – паладин потрогал букетик в петлице. – Я могу попробовать позвать кого-нибудь, чтоб нас вывели. Но фейри ничего не делают просто так, они непременно с нас начнут требовать чего-нибудь взамен. Придется изрядно поторговаться. Разве что я смогу позвать матушку или бабку свою. Но сомневаюсь, что получится. Они ж все-таки из ингарийских холмов, далеко отсюда даже по меркам Фейриё. Но я попробую.

Он отпустил ее руку, пошарил в поясном кармашке и достал маленький ножик с костяной ручкой и серебряным клинком. Легонько надрезал себе ладонь, подождал, пока в горсти соберется немного крови и она из алой станет серебряной, потом наклонил над тропой, шепча что-то на сидском спеахе, очень тихо, так что Аглая не могла разобрать ни слова.

Кровь капала на тропу, оставляя на ней серебряные точки. Инквизиторка чуяла, как приходят в движение самые разные силы, как от крови поднимаются струйки едва видимого серебристого сияния и тают. Сильно запахло свежестью молодой зелени, сосновым лесом в жаркий летний полдень, чистой проточной водой и еще чем-то очень живым, чувственным и притягательным.

Последняя капля впиталась в мох, Джудо пару раз лизнул ранку на ладони и вздохнул:

– Матушка слышит меня, но помочь не может. Слишком далеко, говорит, и слишком здесь Завеса закручена, что-то мешает ей прийти. Советует звать того, кто может пройти сквозь любую преграду.

– И… кого же? – спросила Аглая, уже зная ответ.

– Единорога, – сказал Джудо. – Только единорог сможет нас вывести отсюда. Тебя так точно. А я уж как-нибудь справлюсь.

– Ты что, одного я тебя тут не брошу, – инквизиторка вздохнула.

Джудо снова взял ее за руку и пошел вперед.

Тропа очень скоро влилась в широкую поляну, поросшую мягкой серебристо-зеленой травой с мелкими светящимися цветочками. Вокруг поляны курчавились заросли чего-то, очень похожего на розы, разве что листья были тоже серебристо-зелеными, как и трава, ветки черными, а цветы – голубыми. На поляне Джудо сел, подогнув ноги, сложил руки на коленях и закрыл глаза. Аглая присела в сторонке. Трава была пружинисто-мягкой и совсем не холодной, как могло показаться на вид, а скорее даже теплой.