Паладинские байки

– Идея хорошая, – задумался Робертино. – Дело за малым – убедить наставников. Хм… А давай попробуем. В конце концов, если они откажутся, то мы, младшие паладины, ведь тоже можем скинуться на заказ, пусть это будут портреты младших паладинов, но все-таки ведь заказ, а?

– Ну… да. Все равно это будет лучше, чем в сортирах виньетки малевать, – Марио попытался пригладить растрепанные волосы. – Ну, веди меня.

Робертино знал, что по вечерам, когда у младших и обычных паладинов наступает время увольнительных, старшие паладины частенько собираются в своей гостиной. Конечно, они тоже могут куда-нибудь уйти, но Робертино надеялся, что не все, и что хоть кто-нибудь там будет. Так что он провел Марио на второй этаж и постучал там в дверь старшепаладинской гостиной. Дверь открыл Чампа:

– Сальваро? А с кем это ты?

– Сеньор Ринальдо, тут такое дело… как бы так сказать, – замялся Робертино. – В общем, это мой брат Марио, и у него важное дело к старшим паладинам.

Чампа поднял бровь и пристально посмотрел на Марио. Хмыкнул:

– Ага, еще один. Это уже любопытно, – он повернулся и сказал вглубь гостиной:

– Не поверите, но к нам пришел маэстро.

В ответ раздался голос капитана:

– Да им тут что, намазано… Ладно, пусть заходит.

И Чампа пропустил недоумевающих Робертино и Марио в гостиную, где возле камина в креслах сидели капитан, Манзони, Филипепи, мэтр Джироламо и Кавалли. Чампа уселся на диванчик возле своей лютни.

– Хм… Сеньоры, это мой брат Марио Рафаэль Сальваро и Ванцетти, – официально представил брата Робертино. – И он художник. У него к вам есть предложение...

– Нет! – резко сказал Кавалли.

Джудо же его одернул:

– Погоди ты отказываться. Давай сначала послушаем, что этому-то маэстро от нас надо.

Марио посмотрел на старшего паладина Манзони хищным, изучающим взглядом, в котором Робертино заметил знакомый слегка сумасшедший блеск – так братец смотрел на людей, с которых ему очень хотелось написать портрет. И пока что никто из тех, чей портрет ему загорелось написать, не смог отказаться. Робертино было любопытно, сумеет ли отказаться Манзони.

Тот почувствовал этот взгляд и встретил его довольно спокойно, глядя Марио прямо в глаза. Обычно люди непривычные отводили взгляд первыми, трудновато все-таки смотреть в сидские глаза… но Марио, когда его охватывало вдохновение, было на такие вещи плевать. Так что он продолжал изучать старшего паладина Манзони, отчего тот даже слегка смутился.

И Робертино понял, что уж один-то заказ у Марио точно будет.

– Сеньоры, я хочу вам предложить написать с вас портреты, – сказал Марио. – Видите ли, мне нужно подтвердить звание маэстро-академика, а для этого надо получить серьезный заказ.

Капитан Каброни прищурился:

– Так ведь по случаю юбилея полным-полно заказов для художников. Даже во дворце.

– Виньетки с голубями? Пф-ф-ф!!! – фыркнул Марио. – Пусть их малюют ученики-первогодки. Я не хочу показаться хвастуном, сеньоры, но я заслуживаю большего, чем писать окантовки медальонов в дворцовых сортирах. А вы, сеньоры паладины, заслуживаете того, чтоб ваши портреты, написанные настоящим маэстро, попали в Галерею Славы. Ведь их там нет до сих пор исключительно потому, что некому было их написать!

Робертино счел нужным вставить свои пять сантимов:

– И, сеньоры, я вам чем угодно могу поклясться, что Марио пишет отличные портреты!!!

Старшие паладины переглянулись и задумались.

Марио наконец оторвал взгляд от Джудо и перевел его на Чампу, отчего тот тут же заерзал на диванчике и попытался прикрыться лютней.

– Хм, маэстро Марио, – осторожно спросил Джудо. – А скажите, вы аллегории случайно не рисуете?

Марио удивленно уставился на него:

– Нет, а что?

Джудо выдохнул, но продолжил расспрашивать:

– А портреты… вы их рисуете как есть, или в этом вот эпическом-героическом стиле, там, в таллианских туниках, сандалиях этих с крылышками, в дурацких венках из лавра или там сельдерея?

А вот на это Марио даже слегка обиделся:

– О боги, нет, никакого сельдерея с лавром. Да я скорее сдохну, чем этакую пошлятину напишу! – он завелся и принялся ходить туда-сюда, высказывая наболевшее:

– Вы думаете, почему меня пять лет не хотели в академию принимать? Да потому, что я портреты пишу обыкновенные, как есть. Они мне, эти крысы из Высшего академического совета, так и отписывали: мол, портреты хорошие, но не соответствуют классической манере и академическим канонам, а потому мы не можем принять вас в Академию!

– Так это отлично! – обрадовался Джудо. – В смысле, то, что вы рисуете обычные портреты. Без сельдерея.

Кавалли, с любопытством глядя на Марио, сказал медленно:

– М-м-м… честно говоря, хоть тщеславие и грех, но мне всегда хотелось, чтобы мой портрет попал в Галерею Славы… лучше бы при моей жизни, мда. Думаю, вы, сеньоры, тоже такого желания не лишены, а? – он повернулся к остальным.

Филипепи усмехнулся:

– Почему бы и нет. Мы, хвала богам, верно служим королю, богам и Фарталье, так чем мы хуже тех генералов с адмиралами, ученых мэтров и прочих великих людей, чьи портреты висят в Галерее? Ну как, закажем портреты маэстро Марио?