Паладины госпожи Франки

— Он прав: мы здесь в чужой для нас стране. Стране, чей народ умеет из земли сделать пух, из камня — кружево. Стране, что он сам прежде оголил и разорил, и оросил кровью. У него и теперь, как и тогда, отборное войско! Неуклюжие кирасиры, прикрытые только спереди, за которыми легко идти вдогон и рубить с тыла на скаку. Арбалетчики, которые выпускают одну короткую стрелу за время, надобное нашим лучникам, чтобы поразить цель десятком длинных. Артиллерия: если мы быстро атакуем, она едва успеет накрыть наши тылы. И, наконец, он не знает, что на этом поле решится его и наша судьба, а мы знаем.

Перед самым началом боя — странный эпизод. К мужу подъехала госпожа Франка, в кольчуге, но с обнаженной светлой головой. Нагнулась к нему — он стоял пеш — и озабоченно спросила о чем-то.

— Душа моя, их дело если и будет, то в конце. А твои дамы и детки, когда облачатся, пусть не выглядывают из обоза, чтобы не вызывать недоумения!

На той стороне глухо и дробно забили барабаны, на нашей завыли длинные медные рога. Войска двинулись одновременно. Герцог и прочие военачальники наблюдали за происходящим через подзорные трубы, я — безо всяких затей. У англичан бомбардиры стояли с зажженными фитилями, ждали, пока противник накатится, для верности прицела, ближе.

И тут наши легконогие всадники рванулись вперед, через свободное пространство, увлекая за собой двигавшуюся впереди них пехоту: часть эркских латников уже сидела на крупах их коней, иные — уцепясь за стремя и пересекая поле, как и было говорено, так быстро, что вражеские ядра разорвались в их задних рядах, не причинив особого ущерба. Хотя у меня всё равно стало мерзко на душе от вида трупов, криков раненых и визга лошадей, что в конвульсиях бились на сразу побуревшей траве.

Следом арбалетчики «англов» дали залп и отступили за пеших, чтобы перезарядиться. Их порядки в это время раздвинулись, образуя проходы, чтобы выпустить свою знаменитую конницу, как говорят, неудержимую в прорыве и ударе. Их кони умели, нимало не смущаясь, идти «сквозь человека».

Но против них уже были всадники, нимало им не уступающие: лучше защищенные, более гибкие в маневре, а главное — подкрепленные пешими, чье короткое оружие в любой давке могло достать врага «из-под низа». Ни англов, ни их бойцовых лошадей они не пропустили — увязили в себе, как стальной клин в дубовой плахе.

Я почти не мог следить за ходом боя из-за сплошного облака пыли, над которым висели крикливые команды их начальства, трепыхались наши и их боевые значки и то и дело поднимались разноцветные шары на длинных палках — так в Эдине принято руководить боем, чтобы не гонять в пекло ординарцев. Английская артиллерия, похоже, не могла или хотела действовать с риском попасть в своих, и в гуще сражения уже обе стороны изничтожали друг друга старомодными методами.

Схватка шла пока с переменным успехом. Наконец, что-то сломалось у них — или в них. Или, как я теперь догадываюсь, они вспомнили излюбленный прием мусульманской конницы, заимствованный ими от Алпамута: полупритворно отступая, заманивать неприятеля, понуждая к преследованию рассыпным строем, а затем, раздвоившись, обтекать с флангов, отсекать от главного войска и выбивать подчистую. Однако динанцы не заимствовали, а унаследовали эту манеру ведения боя, впитали с материнским молоком — и противостояли ей почти инстинктивно. Они повисли на беглецах, как гончие на кабаньей туше, не позволяя тем разбить свой боевой порядок. Насчет лесовиков вечно прохаживаются, что они всадники так себе: не знаю. Вольтижеры они, по крайней мере, отменные. Кое-кто вспрыгивал на бок скакуна кого-нибудь из эдинцев и так выигрывал малую толику времени: кто ехал «охлупкой», без седла, на вражеском коне да еще тянул в поводу второго, чтобы пересесть в случае, если первого под ним убьют: иные перебегали прямо по конским спинам, прорубая себе окно в гуще неприятельских тел.

Упоминал ли я, что по ту сторону обширного луга слабо поблескивала мелкая степная речка с обрывистым, но невысоким берегом — естественная преграда для тех англов, что захотят бежать с поля боя? Битва докатилась почти до нее, когда кирасиры возомнили, что наступило их время. Передние их ряды, несколько поредевшие, разомкнулись посередине, и всадники начали тяжеловесно разворачиваться для охвата…