Палата № 26. Больничная история

Гражданская война. Голод. Уничтожение крестьянства. Тысячи умелых и рачительных хозяев, земледельцев погибли при раскулачивании. Колхозы – изощреннейшее крепостное право, лишившее колхозников почти всех прав, вплоть до запрета временного отъезда из родной деревни, лишение паспортов. Уничтожение почти полностью элиты народной – ученых, философов… Вспомним академические пароходы, на которых был выброшен за рубеж цвет интеллигенции… Репрессии тридцатых, сороковых, пятидесятых годов. Миллионы, миллионы пошли под нож…

Правда, сколочена вновь империя в почти прежних ее границах, ценою гигантских жертв проведена индустриализация. Выстояли в великой войне, снова миллионы убитых…

Удачна работа по переделке души народа. «Инженеры человеческих душ»… Писатели, щедро поощряемые за удачную пропаганду коммунистической идеологии… Непослушных – вон! В лагеря, за границу, к стенке! Любая воля, ниспосланная сверху, приводила в результате к еще большему закабалению. Да и большинство – не желает свобод. Тогда ведь в результате конкуренции становится очевидным, кто есть кто. Равенство! Братство.

А Россия гибнет. И все меньше и меньше людей энергичных, смекалистых, людей – двигателей экономики, культуры и так далее.

И опять любой выделяющийся из общей массы – в лучшем случае чудак, но в основном враг народа, «пятая колонна»… И летят головы, возвышавшиеся над серой безынициативной толпой, и страна, родина моя, восторженно ликуя, все глубже и глубже погружается в нравственное средневековье вместе с ракетами, танками и Олимпиадами.

– Нет, Валентиныч! Нет! Вы бы… С вами мы Берлин не взяли бы! Нет! Не-е-ет…

Это Баррикад Ильич – ни «здравствуй», ни «привет» – ворвался в палату.

– Берлин бы мы не взяли! Не-е-ет! Вы бы питюкали бы все о ваших сраных правах человека, дескать, фашисты, нельзя трогать фашистов, они тоже люди, нельзя их убивать, да?! Вообще мы с вами да-а-авно бы под Гитлером ходили. Вы предатели! Союз, такую страну продали!

– Вы о Крыме, что ли? Но ведь есть законы международные…

– Есть интересы страны, они главнее всего! Сейчас восстанавливаем мы Союз ССР, поддерживаем эту политику! Очень поддерживаем. Главное – страна! Вот главное. А эта сволочь! Этот мерзавец… У-у-у, гад! Барабанил на барабанах, продал Россию Америке! Разорвал Союз на части, за доллары, падла! За доллары продал СССР. А сейчас восстанавливается великая империя! Правильно! Вы хотели капитализма? Вот вам капитализм! Каждый ищет свою выгоду. Россия – свою! И вообще, пора все эти маленькие страны к ногтю, не то Америка… Америка – враг. Американские доллары пустые! Наводнили весь мир долларами, а они пустые! Ведь Америка ничего своего не производит! Ничего! Япония, Китай, Корея, азиаты… Америка – ничего! Весь мир скупают за доллары, а они пустые, золотого-то запаса у них нет. Нет, Маркс прав был: борьба за прибыль. Как только Россия встала на ноги при Путине, гляди, Валентиныч, хорошо мы живем, а? Хорошо. Строятся фабрики, колосятся поля, жизнь безбедная. А-а-а, Америке это опасно, опасно, блин! Им же нужна нефть наша, хотят захватить ее, у них ведь этот газ как добывают? Взрывают в пещерах сланец, газ выходит, а вместо него – пещера, все провалится к чертовой матери. А доллары пустые. Россия предложила альтернативу доллару – наш рубль, крепкая постоянная валюта. Вот тут-то Америка и пошла в Украину. А в Прибалтике она уже давно. В Прибалтике, там же НАТО!

– В тридцать девятом году Молотов и Риббентроп… договор…

– Ну ты даешь! Вот вы, агенты хреновы, до чего договорились! Мы на помощь пришли ихнему народу! А вас, а вас всех я бы, всех…

Ну вот, слава богу, распахивается дверь, катят тележку с кардиографом две милые женщины.

– Олег Валерианович, приказано срочно сделать кардиограмму.

Баррикад уходит, что-то бормоча вроде: «Тебе бы не кардиограмму, а знаешь что…»

Присосали что-то липучее. Окутали проводами. Зашипело что-то. Щелкнуло. Дышите. Не дышите. Дышите. Опять шипит. Щелкает.

– Ну, все…

– Так быстро?! (Боюсь, как бы Баррикад не вернулся.)

– Да. Выздоравливайте.

– А что там у меня? Почему вдруг кардиограмма?

Тут они отвечают, дескать, у врача спросите, мы что, мы просто исполнители. Систолы у вас, вот мы и смотрим… Сейчас с капельницей к вам придут. Ждите.

Систолы. Эпистолы. Черт знает что. Поступил сюда – не было никаких систол. Хотя ведь у меня ХОБЛ, ХОБЛ у меня, хроническая обструктивная болезнь легких. ХОБЛ. Курю всю жизнь. Вот и ХОБЛ. При чем тут систолы? И зачем вдруг капельница? Второй раз? Ну да ладно. Покорись судьбе. Лечат тебя? Лечат! Ну и спасибо, ну и хорошо. Жду капельницу…

Абуладзе. «Покаяние»… Народ рванулся на эту картину… Находил в ней подтверждение своих мыслей, чувств – о неправедности власти, о ее преступлениях… Смотрели не один раз эту притчу замечательную, на грузинских артистов, блистательно игравших свои роли. Картина эта во многом объединила людей. Человек почувствовал себя не одинокой недовольной единицей, а частью громадного целого, требующего перемен.

То же – Данелия, Рязанов, Чухрай, Шахназаров.