Палата на солнечной стороне. Новые байки добрых психиатров

Зоя Васильевна (назовем ее так) всегда относилась к машинам с опаской и недоверием. С юных лет. Даже в родном поселке очень условно городского типа, где в час по грунтовке центральной улицы в те далекие времена проезжало аж полмашины, пугая полторы единицы гужевого транспорта (мы ведь всё тот же час рассматриваем, верно?), ей переходить дорогу было неуютно и боязно.

Позже, переехав в стремительно отстраивающийся вокруг автогиганта город, она с ностальгией и легкой грустью вспоминала тот напряженный трафик, поскольку здесь, на новом месте, машин, как ей казалось, больше, чем пешеходов. И пересечение улицы в ее исполнении будило в окружающих воспоминания о рассказах военных лет: перекрестный огонь, короткие перебежки от окопа до окопа…

И только годам к семидесяти пришло к Зое Васильевне понимание природы своего страха перед техникой. Не зря она боялась этих машин, ох не зря! Ибо каждая машина – это демон. Их в свое время гоняли-крушили, так они выждали момент, пока устои ослабнут и скрепы расшатаются, – и нашли-таки себе лазейку в наш мир. Ага, через конвейеры. А люди-то, наивные такие, и рады. Думают, машину себе прикупили. Демона, а не машину! Им бы одуматься, покаяться да сдать всех демонов на переплавку, да чтоб церковь проследила за процессом – так ведь нет. Холят, лелеют поганых, глотку за них перегрызть готовы. К совести взывать пробовала – бесполезно: то место, где у приличных людей совесть, у этих давно все хреном поросло.

Кстати, о церкви. Ходила Зоя Васильевна туда с докладом: дескать, вы в курсе, что у вас тут орды демонов под боком? Нет? Ну так разуйте глаза и айда все скопом в крестную атаку сбегаем! Батюшка долго и красиво говорил что-то о прогрессе и толерантности, советовал в дурдом сходить, там своим открытием поделиться – мол, это они спецы по всяким демонам и летающим тарелкам, – чем окончательно сбил Зою Васильевну с панталыку. То есть мало того что со всяким бесовским отродьем теперь надо мирно уживаться, так еще и она дурой оказалась!

Впрочем, к психиатру ей все же пришлось наведаться. Дети настояли. После того как демон зятя оказался украшен по периметру пасхальными наклейками с крестами и ангелочками. Зять даже вызвался лично подвезти любимую тещу до самого дурдомовского крылечка, но та гордо отказалась: мол, не хочу иметь с твоим японским демоном никаких личных отношений. Этот твой Мацуписи только с виду белый и лакированный. Гляди, дождешься, сделает он тебе Хиросиму! Что? Харакири? Один васаби, мало не покажется! И отправилась пешком.

Доктор оказался человеком душевным и понимающим. Выслушал внимательно, покачал головой, посокрушался за компанию – и выписал лекарство. Объяснил, что очень укрепляет силу духа: ни один демон теперь не посмеет покуситься. Даже молиться не заказал, но предупредил, что одних молитв и крестных знамений будет недостаточно. На Бога, говорит, надейся, а рисперидон [20] все же пей. Комплексный подход в экзорцизме, говорит, – наше все.

С тех пор демоны Зое Васильевне и вправду стали меньше докучать. Они сами по себе, она – сама по себе. Даже дорогу теперь стала переходить важно и с достоинством, но по-прежнему осторожно. Идет – и левой рукой всем автодемонам фигу показывает. А правой, соответственно, крестит. Ну это так, для профилактики, чтобы не расслаблялись.

Полезная паранойя

За годы практики и я, и мои коллеги привыкли к тому, что вся та продукция, что выдают на-гора наши пациенты, будь то бред, галлюцинации или что-то другое, не менее чудесатое, априори деструктивна. Собственно, была бы конструктивной – наша служба, скорее всего, и не понадобилась бы – ну разве что в качестве кадрового агентства или вольных хедхантеров – скажем, для службы управления погодой, военно-космических сил или аналитических компаний. Пока же ни одному из наших подопечных голоса про колебания курса доллара на бирже не подсказывают, а если и подсказывают, то что-то столь же малополезное и невнятное, что и большинство аналитиков. Впрочем, я знаю один пример, который явно выбивается из всей когорты.

Виталий (назовем его так) заболел давно, лет десять-пятнадцать назад. Началось все, в общем-то, довольно обыденно – с точки зрения психиатра, естественно: для него самого вдруг обнаружить, что через компьютер, за которым он привык проводить свои вечерние часы, за ним организовали слежку, было неприятным откровением.

Следили очень хитро, проявляя просто дьявольскую изобретательность: вначале просто писали информацию с камеры, встроенной в монитор (пришлось заклеить глазок, отключить микрофон и отказаться от видеозвонков в скайпе), а потом, увидев, что парень шифруется, стали подключать к процессу слежки бытовую технику. Так и состоялась его первая госпитализация, когда спецбригаде пришлось выезжать за убийцей микроволновки и потрошителем стиральной машинки, к моменту их приезда устроившим своему музыкальному центру допрос с пристрастием и применением терморектального криптоанализатора, как в славные девяностые.