Палата на солнечной стороне. Новые байки добрых психиатров

Все-таки молодцы эти наши сотрудники госбезопасности, вовремя подсказали человеку, куда ему надо обратиться. А то он все больше их осаждал. Заявления о прослушивании и подглядывании носил, оборонные проекты предоставлял на рассмотрение. После одного, особенно секретного, с привлечением космонавтов-камикадзе, сотрудники схватились за голову и порекомендовали впредь обращаться к их спецагенту под прикрытием.

Наш сотрудник, сказали они, работает в психиатрической больнице. Сами понимаете, ни одна западная разведка не догадается, чем он там на самом деле занимается. Так вот, все проекты и заявления – это к нему. Заодно и про слежку скажите. Ага, и про сканирование мыслей – тоже.

В общем, теперь Павел Андреевич сотрудничает со мной. Приходит раз в месяц, время от времени приносит на рассмотрение очередной оборонный проект, берет таблетки от слежки и ментального сканирования, и мы расстаемся.

В этот раз Павел Андреевич пришел с новой разработкой. Вошел в кабинет, затем снова вышел, подозрительно поглядел на других посетителей, вернулся, сел рядом, достал чертежи.

– Я показываю, вы запоминаете, – сказал он, наклонившись поближе. – Все как обычно. Потом я уничтожу записи.

– Хорошо, – пожал я плечами. – Только постарайтесь на этот раз не уничтожать их в нашей урне около входа. Санитарки ругаются на демаскировку учреждения. Итак, с чем пожаловали?

– Разработка для защиты экипажа танка при прямом попадании кумулятивного заряда, – важно поднял палец Павел Андреевич. – Позволяет выжить и сохранить боеспособность.

– Ого! – удивился я. – И как такое возможно?

– Очень просто, как и все гениальное, – снисходительно поглядел на меня изобретатель. – В момент взрыва, точнее, на доли секунды раньше, в воздух распыляется нюхательный табак.

– И?

– Экипаж чихает, зажав нос. От этого повышается давление в носоглотке, да и во всем организме. Это давление уравновесит то избыточное внешнее, что будет создано при взрыве. Каково?

– Лихо! – восхитился я. – Но возникает второй вопрос: а температура при взрыве? Я понимаю, что быть только слегка обугленным лучше, чем обугленным и контуженным, но все равно неприятно.

– Вы не дослушали до конца, – с упреком поглядел на меня Павел Андреевич. – Есть средство.

– Какое же?

– В воздухе для поглощения энергии взрыва должна постоянно присутствовать влага. А когда в машине запотевают стекла? Правильно, когда водитель или пассажир с похмелья. Видите, как просто и изящно?

– То есть вы предлагаете…

– Именно! Экипаж должен постоянно быть слегка с похмелья! – воскликнул Павел Андреевич.

Я представил, как обрадуются такому нововведению в танковых войсках, и покачал головой.

– Запомнили? – спросил меня изобретатель.

– Такое разве забудешь! – уверил его я.

– Тогда выпишите мне пару упаковок тех таблеток, от слежки. А то последние пару недель МОССАД уж очень активизировался.

Атеист

Кое-кто склонен утверждать, будто высшая сила безошибочно находит персону, готовую принять божественную волю, подчиниться и следовать ее указаниям. Моисей, Жанна д’Арк, Мухаммед… Может быть, это действительно так. А может быть, случаи встречи сверхъестественной сущности с убежденным атеистом просто не вошли в историю. Один оказался недостаточно огнеупорным, другой просил слишком много за услуги пророка, а третий оказался настолько самодостаточным, что мог бы и сам основать течение созерцательного пофигизма, но ему было настолько влом…

Константин Петрович (назовем его так) ни в богов, ни в демонов, ни в ставшие модными с конца восьмидесятых годов эзотерику и оккультизм не верил в принципе. Есть наука, есть методы исследования, есть теории, которые можно подтвердить и опровергнуть экспериментально, а все остальное – нет, даже не от лукавого. От глупости, невежества, мракобесия и нежелания докопаться до истины. Суеверия – от слабости и готовности поднять лапки перед суровой реальностью. А человеку, получившему университетское образование еще в СССР, все это, по его твердому убеждению, чуждо, несвойственно и вообще не комильфо.

– Что есть Бог? – рассуждал Константин Петрович, беседуя со мной на приеме. – Антропоморфическая персонификация целого ряда закономерностей, свойственных окружающей реальности. А черти и демоны? Та же персонификация – только всего, что касается энтропии и законов подлости! Впрочем, зачем я вам это рассказываю, вы человек образованный, вы все это знаете и так.

– Насколько я понял, вы пришли с проблемой, касающейся как раз религии, так ведь? – спросил я.

– Именно! Именно! – Константин Петрович поправил очки на переносице и виновато развел руками. – Никогда бы не подумал, что придется обратиться к вам с этим вопросом. Но человек предполагает, а…

– Антропоморфическая персонификация законов мироздания располагает, это вы хотели сказать?

– Вот видите, вы меня прекрасно понимаете! – обрадовался Константин Петрович и продолжил: – Дело в том, что ко мне обратился некто, именующий себя богом. Нет, даже не так – Богом!

– Лично? Или через Метатрона?

– Во всяком случае, голос, что я слышу, утверждает, что он – Бог.

– И что ему от вас нужно?