Палея Толковая

Стоит небо, под небом твердь, на ней разлиты водные бездны, и [все это] держится Божиею силою и утверждено Божиим словом, как о том сказал божественный Давид в 148-м псалме: «Он сказал, и они стали; Он повелел, и они создались» (Пс. 148:5). И ещё раз Давид разрешает наши недоумения, когда говорит: «Словом Господним утверждены небеса» (Пс. 32:6).

«„Посреди воды да будет [твердь], разделяющая воду от воды”, — и стало так» (Быт. 1:6). И поднял Бог половину вод на твердь, а половину — под твердь[50]. Господь премудро разделяет воды, дабы светила, испускающие жар, не могли причинить какого-нибудь зла небесной тверди. Ради этого Он устроил безмерную бездну вод и разделил её небесным сводом, так что они охлаждают и остужают ту твердь, которую светила нагревают своим жаром. «И был вечер» (Быт. 1:8).

Тьма есть не что иное, как отсутствие света[51]. Рассеивание мрака [не значит, что он] в существе своём имеет свет. Сначала была создана не ночь, а день, дабы осветить Божественные творения, и только потом была создана ночь, чтобы она следовала за днём. Мудрость боголепно сложила их и сочетала, разделив день и ночь первого дня [творения], день и ночь второго дня [творения], день и ночь третьего дня [творения]. В первые три дня [творения], когда свет был рассеянным, день и ночь Божиим повелением оставались без сияния.

В четвёртый день Бог сотворил два больших светила и засиявший эфир[52] стал днём, а ночь приняла глубокую тьму. Тем самым Творец скрывает некую тайну своего Промысла и прообразует смысл своего тридневного пребывания во гробе. Тогда в середине пятницы Он превратил день в ночь — ради страданий Господних. Все творение тогда было сумрачно, зыбко и неопределённо, пока не осветило его Солнце. Так же и [во время] Господних страданий весь мир был в сумраке, земля потряслась и горы расселись, день обратился в ночь, завеса разодралась надвое и весь мир поколебался[53]. Но как только Солнце правды и наш Спаситель воссиял из гроба, то это было для нас как первый светлый день, просвещающий народы к божественной вере, а Израиль же тогда, словно ночь, был охвачен глубокой тьмой.

«И было утро: день второй» (Быт. 1:8). Небесный свод, который мы видим, подобен льду, а также потолку, который отделяет крышу от жилища[54], — так сотворил Бог эту твердь между небом и землёй. Божественный Давид сказал об этом в 113 псалме: «Небо — небо Господу, землю же Он дал сынам человеческим» (Пс. 113:24). Иудеи же думают, что есть много небес[55], [потому что] у пророка и песнетворца говорится, что небеса проповедуют славу Божию[56]; так же говорил в псалмах и пророк Давид (см.: Пс. 18:2). Однако ясно, что по свойству еврейского и греческого языка вместо единственного или двойственного числа [нередко] требуется множественное. Так, словом Афины — от имени Афина — назван один город, [а не много][57]. Наш Спаситель своей благодатью открывает непостижимое, говоря в Евангелии: «Небо и земля прейдут, а слова Мои не прейдут» (Мк. 13:31). И ещё Он сказал: «Никто не восходил на небо, только сшедший с небес» (Ин. 3:13).

В третий же день сотворил Бог море и реки, источники и семена, для чего создал Бог острова и горы. Отсюда мы видим, что вначале земля была равниной, но Божиим повелением равнина расселась, вода устремилась с равнин и обнажила землю, как повелел ей Творец: «Да соберётся вода, которая под небом» (Быт. 1:9), под ней же не было видно земли. И тотчас явилась суша. Моисей в начале [Книги] Бытия именует её землёй, а теперь сушей[58] — якобы из-за того, что она высохла под Солнцем. Дабы не называли богом Солнца, которое сушит землю[59], Он назвал её сушей прежде, чем [было создано] Солнце, так как она была высушена Божиим словом.