Палеолитическая трагедия

– Это совсем другая история, – сказал Тхазус, – мы с Гхерзусом очень подружились и он многому учил Тхазуса и много полезного рассказывал из своего огромного опыта, но однажды он погиб на охоте. С годами его тело перестало быть таким подвижным, как раньше, и однажды он не успел увернуться от рогов и копыт бизона… Ему устроили пышное погребение! Весь род без устали рыл палками большую могилу, куда его поместили, обрядив в специально сшитую и пышно изукрашенную одежду. Там он лежал во весь рост на ложе, украшенном всей охрой, какую только удалось тогда найти; ему вручили с собой копья, копьеметалку, рубило и различные мелкие инструменты, а также, пищу, чтобы он ни в чём не имел нужды. И над ним возвели прекрасное погребальное жилище из лучших костей и шкур.

– Где его погребение? – спросил кто-то.

– Погребение его у утесов, возле которых одна из наших дальних стоянок, туда можно дойти, оставляя солнце по правую руку. Тхазус навсегда запомнил то место, и всегда сможет показать.

Засыпали мы все вокруг костра под впечатлением от этой истории, и некоторые даже видели её снова во сне. С нами не было только нашего несчастного Хяга-хастелоса – он вернулся утром, когда рассвело, очень замёрзший и расстроенный – ему не удалось найти неподвижную звезду, хотя он всё ещё надеялся найти её на следующую ночь. Тхазус попытался утешить его тем, что утёсы незыблемы, и подложил в затухающий костёр побольше сухой травы и остатки хвороста, чтобы мальчик согрелся. Тем не менее, когда все уже готовы были отправляться в обратный путь, тот всё ещё не мог согреться, чем всех задержал и вызвал у многих недовольство – ведь нас ждали наши голодные матери, жёны и сёстры!

Наконец, мы отправились в путь теперь уже навстречу солнцу, неся на спинах большие куски туш оленей. День прошел в нелёгком пути с тяжёлыми ношами. Лишь иногда мы делали короткие привалы и быстро отправлялись дальше. Хяга вскоре стал отставать, потому что не выспался ночью, вместо отдыха ища свою звезду; впрочем, вскоре и другие подростки начали отставать, но мы мало беспокоились по этому поводу, так как они знали, куда идти – на солнце – и солнце им поможет найти дорогу.

Вечером, опять разложив костёр и поджаривая мясо, мы дожидались отставших, когда заговорил один из кабанов по имени Ментизус, то есть Разумный, – он считался у них одним из знатоков традиций и вообще был человеком опытным.

– Вчера ворон Тхазус рассказал свою историю, как он нарушил традицию, и как всё для него кончилось хорошо. Но кабан Ментизус хочет рассказать совсем другую историю про нарушение традиции, в научение молодежи, что нарушение традиций кончается вообще-то очень плохо. Эта история тоже произошла много лет и зим назад – столько, сколько люди сосчитать не могут. Оба её главных действующие лица давно мертвы, хотя оба могли бы жить, так как были тогда ещё молоды и полны сил для долгой жизни. Он, имя его теперь забыто, был молодым охотником, только что успешно прошедшим инициацию и гордый этим. Охотники нашего рода отправились в другой род за невестами, а он сказал, что не пойдет, потому что ему по нраву девушка из нашего рода – наша сестра!

Среди слушателей прошёл ропот возмущения; Ментизус, выждав паузу, продолжил.

– Многие говорили ему, что так нельзя, что сотворивший подобное навлечет проклятие на весь свой род, что род, допустивший такое, вымрет! Но тот, чьё имя теперь забыто, не слушал – трудно переубедить молодого гордого охотника! И вот, он взял нашу сестру!

Ропот возмущения вновь прокатился по слушателям.

– Сначала казалось, что ничего страшного не случилось, они жили как все, и некоторые уже стали поговаривать, что так можно, что брать в жены сестёр – допустимо! Пока, наконец, она не родила первенца… Младенец не был похож на человека, жестоко мучил её в родах и убил, выходя, а затем и сам умер!..

Ментизус опять выждал паузу, пока уляжется ропот ужаса.

– Чтобы отвести проклятие от рода, чтобы у других женщин дети не рождались такими же, молодого охотника, чьё имя теперь забыто, нарушителя традиций, изгнали из рода! И он долго ещё блуждал вокруг стоянки, питаясь жалкими кореньями, но не решаясь вернуться – да его и не приняли бы! Он не мог в одиночку охотиться, чтобы добыть себе достаточно пищи, и со временем ослабел от голода, заболел и умер. Мы потом нашли его в траве мертвым из-за запаха, так как его облюбовали злые духи. Никто не хотел хоронить его, теперь уже дважды оскверненного – сначала нарушением табу, а теперь ещё и злыми духами – но всё же, чтобы самим избежать проклятья непогребенного мертвеца, мы выкопали ему узкую и короткую могилу, только чтобы он туда поместился, и с отвращением, связав ему руки и ноги и привязав их к туловищу, с трудом запихнули его туда, в узкую могилу! И никто не положил ему ничего необходимого для жизни. Таким – безоружным и связанным – он и остался навечно!..

Повисло тяжёлое молчание, все были подавлены этой поучительной историей.