Палеонтология антрополога. Книга 2. Мезозой

Конечно, игуанодоны жили не только в Европе. Аптские Jinzhousaurus yangi и более крупные альбские Equijubus normani паслись на берегах лесных озёр Китая; отличные скелеты некрупных — 5,5 м — и неспециализированных Probactrosaurus gobiensis найдены в альбском ярусе Монголии; у Altirhinus kurzanovi оттуда же внешность интереснее: нос вздут в огромный гребень-пузырь, ноздря огромная, на лице застыло выражение «спасайтесь кто может!». Отличным именем мог бы похвастаться девятиметровый Iguanacolossus fortis из Юты, если бы у него хватило на это мозгов.

Интереснее же всех выглядел Ouranosaurus nigeriensis из апта Нигера: вдоль его спины тянулся впечатляющий гребень из остистых отростков, достигавший наибольшей высоты над плечами, но продолжавшийся, плавно понижаясь, до конца хвоста. Как во всех подобных случаях, гребень, скорее всего, был терморегулятором или сигнальным флагом. Голова уранозавра была по игуанодонтовым меркам широкой и плоской, с невысоким гребнем перед глазами и расширенным утиным клювом.

В Северной Америке аналогами игуанодонтид были родственные им шестиметровые Tenontosaurus tilletti, в Японии — Fukuisaurus tetoriensius, но в последней всегда было тесно, так что фукуизавры ограничивались длиной 4,5 м. По Австралии бродили восьмиметровые Muttaburrasaurus langdoni со вздутым носом-пузырём. Между прочим, существование муттабурразавра — географическая загадка, ведь Австралия в то время уже отчалила от остальных осколков Гондваны, разве что к Антарктиде могли сохраняться мосты. То ли игуанодонтиды успели забежать сюда по последнему трапу в последний момент перед отправлением из порта, то ли умудрились переправиться через расходящиеся морские проливы, что, конечно, довольно сомнительно для столь больших животных.

Некоторые представители игуанодонтовых в условиях островной изоляции дожили до маастрихта — Rhabdodon priscus во Франции и Австрии, Zalmoxes robustus в Румынии. Это были небольшие ящеры, длиной 4–4,5 м, с непропорционально большой и тяжёлой головой, кормившие своими тушками столь же экзотических островных теропод.

С середины мела игуанодонтовые уступили место новой сверхуспешной группе орнитопод — утконосым динозаврам, или гадрозаврам Hadrosauridae. В их черепе предглазничные отверстия полностью исчезли, их разгрузочную роль взяли на себя несказанно увеличившиеся ноздри; передняя часть морды расширилась в полный аналог утиного клюва. Зубы образовали зубные батареи, в каждой из которых могло одновременно быть 3–6 рядов по вертикали и до 60 — по горизонтали (а всего в челюстях до семисот зубов!), из которых крайние стёртые выпадали, а им на смену непрерывно появлялось множество новых. Каждый зуб был маленьким плоским ромбовидно-треугольным, но вместе они формировали мощную тёрку, позволявшую потреблять огромную массу листвы и травы. Вероятно, именно травоядность стала залогом успеха гадрозавров, ради неё они почти полностью опустились обратно на четвереньки, хотя и не утратили способности ходить на двух ногах. С другой стороны, травоядность стала возможной благодаря появлению травы как явления, то есть с расцветом покрытосеменных. Судя по составу копролитов, гадрозавры могли также жевать подгнившую, заплесневелую древесину голосеменных и отцеживать из воды ракообразных, так что их меню было достаточно богатым. Чем лучше кушали утконосые, тем лучше они плодились, вытесняя более архаичных орнитопод, зауропод и стегозавров. Лишь цератопсы и панцирные динозавры могли составить успешную конкуренцию гадрозаврам. В экосистемах второй половины мела гадрозавры занимали нишу современных стадных копытных типа антилоп и зебр; зауроподы были жирафо-слонами, цератопсы — буйволо-носорогами, а анкилозавры — черепахо-бегемотами.

В кисти гадрозавров первый палец вообще исчез, так что никаких шипов больше не было, но остальные пальцы были похожи на игуанодонтовые: два с большими копытами, один невнятный палец с маленьким копытцем и тонкий длинный заметно оттопыренный мизинец.

Гадрозавры дали огромное количество форм. Ранние — например, среднемеловые Protohadros byrdi и Eolambia caroljonesa — мало отличались от игуанодонтовых по внешнему виду (протогадрос выделялся особенно тяжёлой нижней челюстью). Некоторые, например, Bactrosaurus johnsoni и Telmatosaurus transsylvanicus, умудрились сохранить такой примитивный облик до конца мезозоя. Островной, а потому карликовый, всего четырёхметровый, итальянский Tethyshadros insularis в условиях изоляции отрастил огромное пузо, свисающее под неимоверной длины седалищными костями, а ножки и хвостик стали короткими — видимо, убегать особо было не от кого (или некуда — остров же).

Но самых одарённых гадрозавров ни с кем не спутаешь, разве что друг с другом.