Палитра

– Имя такое мне дал мой отец, Исаак, – сообщил Изя, – хотя отцом он мне фактически не являлся, но об этом мало кто знал. А мать моя – русская, Мария ее звали. Ты, Федор, конечно, можешь спросить: а чем ты, Изя, докажешь, что ты русский? И совершали ли над тобой обряд обрезания? Да, отвечу я тебе, совершали, тайно, в младенчестве, когда я воспротивиться сему никак не мог. Но потом, когда умер Исаак, не оставив моей матери ничего, кроме звания профессорской жены и двухкомнатной квартиры, мать поведала мне семейную тайну, что вышла замуж за Исаака на четвертом месяце беременности. От отчаяния, скрываясь от гнева родителей. А настоящий мой отец, Борис Николаевич Масленников, ставший впоследствии очень известным человеком, так и не узнал, что от грехов молодости имеет отпрыска, то есть меня.

Изя прервал свой рассказ, пытаясь оценить произведенное на слушателя впечатление.

Федор слушал с неподдельным интересом. Убедившись в этом, Изя продолжил:

– Так вот, – он бросил под ноги выкуренную почти до фильтра сигарету и раздавил ее носком грязного ботинка, – узнав такое, я решил срочно восстановить природную гармонию и крестился, получив при крещении имя Арсений. Но имя ко мне не приросло. Хотя все мои таланты после крещения раскрылись в полную силу.

– Какие такие таланты? – поинтересовался Федор.

– О! Талантов немерено. Некоторые видны невооруженным глазом, точнее, слышны невооруженным ухом.

Федор удивленно поднял бровь.

Поняв, что на слово ему не верят, Изя неожиданно запел мощным басом:

Песнь моя летит с мольбою

Тихо в час ночной.

– Вот же, забулдоны проклятые! – донесся тут же визгливый старушечий голос из окна соседнего дома. – Рабочее время, а они уже готовые, песни горланят. Сейчас в милицию позвоню!

Изя перестал петь и довольно посмотрел на Федора.

– Ну, короче, ты понял.

Федор искренне восхитился.

– Ух ты! Здорово!

Изя был человеком среднего роста, худощавым, белобрысым, лысоватым. И уж никак невозможно было предположить, что он обладает столь сильным густым и объемным голосом.

– А! Это так, в треть силы, на неразогретые связки. Если бы спеть как положено – эта старая карга, что сейчас грозила нам милицией, онемела бы. Точно тебе говорю.

– И в треть силы впечатляет.

– Когда я подрабатывал в церковном хоре, регент на меня, как на икону, молился, – похвастался Изя. – По второй?

– Давай.

Они выпили еще. Портвейн со спиртом пьянил быстро.

Федору всё больше и больше нравился новый приятель.

– А какие у тебя еще таланты? – поинтересовался Федор.

– Память у меня крепкая. Вот если чего прочел или услышал – всё: как на камне высек, на века. Но только в том случае, если хочу это запомнить, а если не хочу – и не запоминаю.

– Да ты удивительный человек! Это же всю премудрость людскую можно в голове собрать.

– Собрать можно, – согласился Изя. – Только зачем? Чтобы гордыню свою ублажить? Дескать, я лучше других? Нет, ни к чему это. Нет на земле таких знаний, которые нужно было бы запомнить навсегда. Нет людской премудрости. Есть Божественное откровение – Священные Писания. Вот они стоят того.

– Ты говоришь о Библии?

– Нет, не только. Есть еще Талмуд и Коран.

– Ты хочешь сказать, что все три Писания ты помнишь наизусть?

Изя радостно засмеялся:

– Именно.

– Да ну? – не поверил Федор. – И Талмуд?

Изя скромно опустил глаза и утвердительно кивнул головой.

– Мне тебя обманывать незачем, – он вылил остатки вина в стакан, из фляжки долил немного спирту и протянул стакан Федору. – Пополам.

Федор кивнул, отпил до уровня, отмеченного пальцем, и вернул стакан приятелю.

– Так вот, скажи: много ли противоречий между этими Писаниями?

Изя выпил, развернул карамельку и положил в рот.

– Да нет между ними никаких принципиальных противоречий. Всё одинаково: Бог – творец, а человек – творение его. И в этом суть. Раз человек – творение Божье, то и жить должен по Божьим законам. Всё просто, всё понятно. Ты можешь быть кем угодно, хоть иудеем, хоть христианином, да хоть и чукчей без всякого понятия, а если живешь праведно, то всё – ты молодец и дорога тебе в Рай.

Федор задумался. Время замедлило свой ход. Хмель не позволял сосредоточиться, и Федор словно блуждал по лабиринтам сознания, пытаясь найти ответы на вопросы, которые не удавалось сформулировать.

Изя же без умолку болтал, заглядывая Федору в глаза и темпераментно жестикулируя. Он читал главы из Библии и Корана, но Федор всё никак не мог уловить их смысл и только согласно кивал головой.

– И сотворил Господь Адама из глины.

Эта фраза, произнесенная Изей, в одно мгновение включила сознание Федора:

– Что-что ты сказал?

– Я говорю, в моем писании будет просто: «И сотворил Господь Адама из глины».

– В твоем писании?

– Да. Мне предначертано создать вместо Библии, Талмуда и Корана одну Священную Книгу. Я всё проанализировал. И вот, смотри, как интересно. В Библии говорится: «И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живою».

– Красиво, – задумчиво произнес Федор.