Пальмы, солнце, алый снег

И тихо спрашиваю Бориса Борисовича – сейчас я уже готова простить ему и видеокамеры в номерах. И гибель Антона, Александры, Андрея Степановича. И даже смерть Ярославы:

– А что было дальше?

– Я попытался вернуться в прежнюю жизнь. В свой, как говорят теперь, бизнес. Но только оказалось: куража уже нет. И с Натальей, хотя мы и пытались, ничего у нас не получилось. Она-то привыкла, что я сильный и смелый… И тогда я уехал. Долго скитался по стране, брался за любую работу, пытался забыть то, что со мной случилось… К счастью, началась перестройка, и у меня появилось куда больше возможностей. И если тогда, до больницы, я зарабатывал деньги для Наташи – то сейчас я пахал для того, чтобы иметь возможность отомстить. Уничтожить Гвоздицина – как он когда-то уничтожил меня… К середине девяностых я открыл свою первую частную гостиницу, через несколько лет у меня была их целая сеть… А пять лет назад я построил этот отель, «Тропики». Я богатый человек, Лена. Миллионер. А Гвоздицин так и остался мальком, всю жизнь пробавлялся своей психологией-психиатрией… Что ж. Теперь с частной практикой ему придется завязать. На зоне психологи вряд ли востребованы, – зло усмехается Борис Борисович.

И в этот момент я почти разделяю его ненависть к Гвоздицину. Почти понимаю его. Почти – этого, похоже, он и добивался! – боготворю.

– А я ведь правда думала, что убивает психолог, – бормочу я. – Еще когда Антон погиб, его заподозрила…

– Я знаю, – усмехается Борис Борисович. – У меня ведь, – он взмахивает рукой в сторону своих мониторов, – все ходы записаны… Ты его разговор по телефону подслушала. Когда он сказал, что все пятеро – покойники. Так?

Я потерянно киваю. А до чего же, оказывается, неприятно, когда ты постоянно под колпаком…

– Очень непредусмотрительно со стороны нашего Фрейда – швыряться подобными словами, – усмехается мой собеседник. – Тем более в присутствии таких фантазерок, как ты… А знаешь, кстати, с кем он разговаривал? И что имел в виду? Абсолютно ничего криминального. Они так со своим заместителем по фирме между собой клиентов именовали. Участников тренинга. Всего-навсего. Вроде как профессиональный жаргон. А покойники – потому что на тренинге покой находят. Но ты мне, – улыбается Борис Борисович, – очень на руку сыграла, когда эту фразу Гвоздицина ментам слила…

– Тоже знаете…

– Это мой отель, Лена, – наставительно говорит он. – И я здесь знаю все.

– Вы наверняка специально и подстроили, чтобы Гвоздицин приехал сюда на тренинг, – шепчу я.

Воистину, он совсем помешался на своей ненависти. И на жажде мести.

– Ты проницательна, – усмехается Борис Борисович. – Да. Год назад мы проводили рекламную кампанию. Рассылали в крупные фирмы предложения провести у нас, в «Тропиках», корпоративные тренинги. И, чтобы заинтересовать, предлагали: тому, кто привозит команду, наш отель платит бонус в размере нескольких тысяч долларов. Когда речь идет о крупном, человек в пятьдесят, заезде, это такие копейки…

– Я понимаю.

– Ну, и в базе данных по этой рассылке как бы случайно оказался Гвоздицин со своей крошечной фирмочкой. Как там ее… «Путь к себе», что ли? Для него эти премиальные тысячи дико выгодны, они практически весь тренинг окупают. Кто от такого откажется? Так что Гвоздицин на мое предложение, разумеется, клюнул.

– А вы не боялись, что он вас узнает? Даже просто врачи – и то иногда пациентов помнят…

– Ох, Лена, уволь! Неужели ты думаешь, что я не принял к этому мер? К тому же после больницы я настолько возненавидел свою прежнюю внешность, что только и мечтал, когда появится возможность от нее избавиться… Долгосрочный отпуск, три пластические операции – и от прежнего Ангелка даже крылышка не осталось. – Он неприятно захохотал.

– Но зачем было городить такой огород? Почему вы его не убили сразу? Еще тогда? – спрашиваю я. – Как только вас выпустили?

Глаза Бориса Борисовича вспыхивают:

– Я рад, что ты меня понимаешь, спасибо… А не убил я его потому, что решил: пусть будет око за око. Умереть – это так просто. И даже приятно! Знала бы ты, сколько раз я в этой психушке мечтал о смерти! Но она никак не приходила, а поторопить ее, с собой покончить, под неусыпным наблюдением врачей было невозможно. Вот я и подумал: пусть и Гвоздицин на зоне тщетно мечтает об избавлении, о смерти. Его обвинят в четырех убийствах, так что времени для мечтаний будет достаточно. Разве я не прав?

«Не спорь с ним! Не спорь!!»

Но удержаться я не смогла:

– Вы правы, что мстите ему. Я бы тоже мстила. Только в чем другие-то виноваты?! Антон, Саша, Андрей Степанович?! Ярослава?!

Борис Борисович усмехнулся:

– Передо мной – ни в чем. Они – просто средство для достижения цели.

– Хорошо же вы к людям относитесь!