Пальмы, солнце, алый снег

На тренинг приехали пятеро, двое из них один за другим покончили с собой – и моя подруга полагает, что эти внезапные смерти всего лишь два не связанных друг с другом несчастных случая?.. Да она, дурочка, – тоже одна из этих пяти – сама в опасности!

Ладно, мании преследования у меня нет, и я, конечно, не буду утверждать, что в нашем отеле затаился коварный убийца, который последовательно убирает участников тренинга, умело имитируя суицид. Это было бы слишком нелепо и слишком сложно. К тому же никаких следов насилия на телах Антона и Александры вроде бы не обнаружили.

Но за то, что эти двое покончили с собой неспроста , я могла бы поручиться. И дело здесь, конечно, не в том, что у Антона сдали нервы, а рыжую Сашку вдруг замучила совесть. Как-то очень странно, что нервы и совесть у обоих сдают именно во время тренинга… И с таким коротким временным интервалом…

Так что, похоже, дело тут в проклятом психологе. Это он их к самоубийствам подтолкнул. Не зря же я в первый вечер подслушала, как бородач кому-то сказал в телефонную трубку: «Все пятеро уже покойники».

А Ярослава – единственный человек, с которым я могу здесь посоветоваться, – поднимает меня на смех. Мол, у беременных мозги заточены по-особому. Организм, как у всех самок, настроен на защиту будущего потомства – вот везде заговоры и мерещатся. Как в том анекдоте, когда тетка вдруг зарыдала, когда подумала: «А вот мой ребеночек родится, потом подрастет, потом начнет ходить, полезет на крышу сарая, упадет и расшибется…» Вот вроде и мои страхи за ее жизнь – и за жизнь остальных двух участников тренинга – как раз из этой серии. А Яков Анатольевич – психолог на самом деле великий, талантливый и добрейшей души человек. И якобы сам чуть не плачет, когда узнает об очередной смерти в рядах его подопечных.

Но только какой бы беременной я ни была, а в подобные сказки все равно не поверю. Достаточно этому бородачу, великому, блин, психологу, в глаза заглянуть. Сразу видно – пройдоха еще тот. Как он упивается своим авторитетом! Как наслаждается, когда взрослые, солидные люди внимают его речам столь преданно, как я воспитательницу в детском саду слушала. Да явно эти две смерти, Антона и Александры, инициировал он!

…Ярослава, правда, в ответ на мои подозрения резонно поинтересовалась:

– Я с тобой соглашусь, если ты объяснишь, каким образом он это сделал.

– Не знаю, – покачала я головой.

А она раздельно и ласково, будто ребенку, начала мне объяснять:

– Когда Александра себе укол вкатила, я не знаю, но умерла она, я так поняла, около трех часов дня. А психолог с самого завтрака был на глазах – сначала в ресторане, потом на тренинге… Как Антон погиб… – она стушевалась, горько вздохнула, – ты тоже в курсе. И, конечно, понимаешь, что Якова Анатольевича тогда, ночью, с нами не было… Как же можно его обвинять?

– А он их и не убивал. В смысле, своими руками. Они действительно сами с собой покончили. Но этот психолог ваш их каким-то образом к самоубийствам подтолкнул.

– Чушь, – возмутилась Ярослава. И саркастически предложила: – Ну-ка, попробуй. Подтолкни меня, взрослого, здорового человека, к самоубийству.

– Я и не сумею, я ж не специалист. А он, психолог, может, – упорствовала я. – Есть ведь всякие технологии… Нейролингвистическое программирование, гипнозы разные, да мало ли что! А эти, как их, Аум Синрикё?! Когда чуть не сто человек разом с собой покончили?!

– Да ерунда это все! Выдумки журналистов! – безапелляционно заявила Ярослава.

Этот ее тон – когда взгляд твердеет, а в голосе звенит металл – я уже хорошо изучила. Но все-таки решилась поспорить:

– Да про Аум Синрикё весь мир знает! Это правда реально: так на человека повлиять, чтобы он себя убил!

– Хорошо, тогда еще вопрос, – не сдавалась Ярослава. – А ЗАЧЕМ Якову Анатольевичу нас убивать? Мы вообще-то ему деньги приносим, на его тренинги ездим, а он нас вдруг убивает?

– Не знаю зачем, – буркнула я. И предположила: – Может, вы в его пользу завещания пишете?

– Еще смешней, – покачала головой Ярослава. И заверила: – Да я родной матери – не говоря уже о сестрице с братцами – и то ни одной копейки не отпишу. А ты говоришь – психологу…

– А Антон, может быть, отписал, – упорствовала я.

– Антону, к твоему сведению, и завещать было нечего. Гол, как сокол, – одна зарплата, – жестко оборвала меня Ярослава.

– А Клевенская? Она, с этим ее антивирусом, явно богачка…

– Ты можешь себе представить, чтобы Александра что-то кому-то завещала? – усмехнулась Ярослава. И приговорила: – Нет уж, Алена, следователя из тебя явно не получится.

– А совпадений в жизни не бывает, – едва слышно проговорила я.

Все-таки упрямства не занимать и мне.

– Все, и говорить больше об этом не хочу. Тема закрыта, – отрезала моя собеседница.

Да уж, если Ярослава что решит, спорить с ней бесполезно. Как, впрочем, и со всеми начальниками.