Пальмы за окном (СИ)

- Нет свободного времени на вековые традиции, - вздохнула бабушка. Но уже без обиды. Долго сердиться на внуков она не могла. Особенно на Кристель, которая была так похожа на Натали. Нати всю жизнь была любимицей родителей. Младшая дочь, Лиз, по сравнению с ней проигрывала - тоже блондинка с белой кожей, но какая-то болезненно бледная; не изящная, а истощенная диетами, а еще, Лиз и сыновьям, Эдварду-младшему и Томасу, не хватает куража, которым бунтарка Натали, которым она не раз повергала родителей в шок, но именно этот кураж придавал ей головокружительный шарм. И младшая дочь Натали унаследовала эту материнскую черточку.

- Ты представишь нам своего мужа? - миролюбиво спросил лорд Сент-Клер. Внуки примиряли его с зятем-американцем. Старшие, мальчики, казались ему, впрочем, слишком шумными, развязными, плохо воспитанными. А девочка... Сильный характер, воля, достоинство. Такой внучкой можно гордиться.

- Конечно, - у Кристель отлегло от сердца. - Я позову его.

Она вышла на крыльцо патио, где Куолен не спеша пил кофе.

- Мой выход? - улыбнулся ей мужчина. Его темно-серые глаза стали теплыми, серебристыми, а на щеках появились ямочки. Этой улыбкой когда-то Эрик покорил Кристель с первого знакомства. И сейчас девушка ощутила трепет в груди.

- Да, становись в кулису, музыка на выход уже играет, - сказала она. - Сцена следующая: те же и муж.

- Как говорят в России, муж объелся груш, - Эрик одним глотком допил кофе и вошел в дом. - Вот только при чем тут груши?

- А они и сами не знают, - Кристель взяла кофейник, чтобы налить остывшего кофе и себе. - Боишься?

- Бывало и страшнее.

В гостиную они вошли под руку.

- Бабушка, дедушка, - шагнула вперед Кристель, - позвольте представить вам Эрика, моего мужа, - ее голос слегка споткнулся на этом слове. Куолен успокаивающе коснулся ее локтя, и девушка заключила:

- И моего начальника.

Лорд Эдвард поднялся и шагнул вперед.

- Эдвард Сент-Клер Семнадцатый, - с достоинством назвался он. - Депутат Палаты лордов в отставке. Моя жена, леди Антуанетта Виндзор Сент-Клер, председатель дамского Дворянского общества.

- Большая четь для меня быть представленным столь почтенному обществу, - склонил голову Куолен. Наблюдая, как он целует руку Антуанетте и обменивается рукопожатием с Эдвардом, Кристель удивилась тому, как непринужденно ведет себя Эрик, как будто всю жизнь провел в лондонских аристократических кругах. Совсем не так он ведет себя, когда отчитывает оплошавших сотрудников или на задании.

- Кажется, он произвел благоприятное впечатление и на моих родителей, - подошла к ней Натали. - Удивительно. Ты же знаешь, как предубежденно дедушка и бабушка относятся к американцам, особенно к военным, а Эрик так легко вошел с ними в светскую беседу, и они не обдают его холодом... Итак, я в меньшинстве.

- Тебе все-таки не нравится Эрик?

- Трудно сказать... Пусть он лучше не пытается одурачить тебя, - почти серьезно сказала мать. Ты ведь знаешь, Кристи, сколько бы тебе ни было лет, ты все равно мое маленькое сокровище, лапулька... И я готова размазать по стенке любого, кто тебя обидит.

- Это я и сама умею, - Кристель растроганно улыбнулась. - И не называй меня, пожалуйста, лапулькой... Спасибо, мама!

Куолен учтиво улыбнулся шутке леди Антуанетты и ответил остроумной цитатой из Шамфора, окончательно покорив обоих Сент-Клеров.

- А мне он любит цитировать монолог Ромео на балу у Капулетти, - сказала Кристель, - говорит, что это его любимое место в пьесе. У Эрика потрясающая память, он, наверное, всех классиков знает.

- А он знает "Реквием" Ахматовой наизусть, или "Попытку ревности" Цветаевой? - ревниво спросила Натали. - Тут ты его побьешь за пять минут. Вряд ли он знает русский Серебряный век лучше, чем ты.

Кристель картинно вздохнула и хотела что-то остроумно ответить, но мать опередила ее:

- Я, кажется, становлюсь зловредной тещей. Кстати, Кристи, твой кленовый пирог бесподобен. Я рискую испортить фигуру и не влезть в свое праздничное платье.

- Лучше называй меня Кристи, чем лапулькой, - рассмеялась Кристель. - Не волнуйся, мама. Воля у тебя железная, и ты просто не позволишь себе ничего лишнего. В этом мы так похожи...

4 августа. Воскресенье.

Обычно прическа и макияж отнимали у Кристель пять минут, когда она просто стягивала волосы в "хвост" и проводила карандашиком по векам, или пятнадцать - когда они с Эриком собирались куда-то выйти вечером. Поэтому за час, пока над ней колдовали мамины парикмахер и стилист, девушка чуть не заснула и изнывала от скуки, сидя в кресле и закрыв глаза. Но результат превзошел все ожидания. Кристель пожалела, что сама не сможет воспроизвести такой сложный макияж потому, что он подчеркивал ее привлекательные черты и умело скрыл мелкие недостатки кожи. Прическа, на первый взгляд простая и небрежная, на самом деле была очень изящна, пушистые волосы легли ровной крупной волной и казались золотистыми. Это как нельзя лучше гармонировало с платьем, выбранным Кристель, бежевым с золотой пылью.