Палочка для Рой

Заставить детей шпионить за собственными родителями — идея эта показалась мне не лишённой изящества. Особенно при условии, что сами дети не будут в курсе.

Нужно будет просто дать Шляпе понять, что случится, если она не станет держать мои тайны при себе. Некоторые разновидности моли могут откладывать до сотни яиц каждая, а каждая личинка будет жадно пожирать старую ткань. Один рой, целиком состоящий из насекомых этого вида, и в следующем году церемония распределения кардинальным образом изменится.

— ХЕРБЕРТ, ТЕЙЛОР! — выкликнула МакГонагалл.

— Вообще-то Эберт, — тихо сказала я, подходя к табурету.

Я глубоко вздохнула и вскрабкалась на табурет. Оглянулась на море замерших в ожидании лиц.

Затем я надела Шляпу себе на голову.

Глава 12. Распределение

— Раскроешь меня, и я покончу с тобой, — пробормотала я мысленно.

Я живо представила насекомых, жадно пожирающих фетр шляпы, уничтожающих ее в то время как меня, кричащую, утаскивают прочь. Я не собиралась позволять куску магического тинкертеха запихнуть меня в волшебничий аналог тюрьмы.

Ведь, в сущности, я была чудовищем, как в фильмах ужасов про одержимых демонами детей; в состоянии ли были волшебники изгнать меня, и если да, то что тогда со мной произойдет?

— Что за злобная малявка! — бодро отозвалась шляпа. — Если тебе станет от этого легче, я не читаю воспоминания; только личность и желания.

— Ты читаешь мой разум прямо сейчас!

— Только мысли на поверхности, — заверила меня шляпа. — Давным-давно было решено ограничить меня так, из боязни, что волшебники попытаются украсть меня, дабы узнать секреты, содержащиеся в разумах детей их врагов.

— Я... не понимаю.

— Дети видят всякое, — сказала шляпа. — Зачастую и такое, что их родители хотели бы сохранить в тайне. Помести все эти секреты в разум шляпы, и это создаст мотив для шантажа. Как минимум, это даст Директору Школы власть, которой он ни в коем случае не должен обладать.

— Так ты читаешь только мою личность, — сказала я.

Непонятно было, верить ей или нет, но позже я подслушаю происходящее в кабинете Директора, чтобы узнать, не врала ли шляпа. И если врала, я последую своей угрозе.

— Я могу сказать, что ты взрослый в теле ребенка, — сказала шляпа. — Интересно... это всего лишь третий такой случай на моей памяти за тысячу лет.

— Были и другие? — спросила я, внезапно заинтересовавшись.

Знание о том, что случилось с ними, могло дать мне подсказку о том, что может произойти со мной.

— Одного я отправила под арест, — сказала шляпа. — Он был хищником, намеревающимся навредить детям в школе. Другой был сам Мерлин, родившийся снова, после того, как ему было несколько сот лет. О третьем я ничего не скажу.

— Как это произошло? — спросила я. — Был ли это несчастный случай, или всё было сделано намеренно?

— Мы здесь для того, чтобы распределить тебя, — сказала шляпа. — Люди ждут. Этот же разговор следует отложить на потом. Я вижу, что ты довольно находчива, так что уверена, что ты, в конце концов, снова меня найдешь.

— Ты не выдашь меня персоналу школы?

— Я не ощущаю никаких намерений навредить кому-либо из учеников, хотя ты довольно прагматична в том, что готова сделать. Я намерена выдать тебе кредит доверия.

— Итак, распределение?

— Хм-м-м... очень трудно. Детей легче распределять, чем взрослых. Их разум еще не сформировался и продолжает развиваться. Они считают, что их распределяют по Домам, основываясь на качествах, которыми они обладают, но дело тут не в этом.

— Да ну?

— Дети распределяются, основываясь на качествах, которыми хотят обладать. Некоторые дети хотят прослыть храбрыми... другие — умными. Некоторые хотят думать о себе, как о верных, и другие хотят верить, что они хитрые и амбициозные. Правда в том, что элементы всех домов существуют в каждом из них, хотя в некоторых очень мало какого-то элемента и довольно много других.

— А я?

— Ты очень смышлённая, — сказала шляпа. — И ты хорошо проявишь себя в доме Воронов. Тем не менее, ты ценишь знание не само по себе, но как средство для достижения цели. Тебя не волнует, будут ли тебя считать умной или нет.

— Умные люди не кричат о себе на каждом углу, — сказала я.

Это мне говорила мама, когда я была маленькой.

— Ты очень верная, и всё же, ты предавала самых близких друзей, — сказала шляпа.

— Мне казалось, что ты не можешь читать мои воспоминания.

— Они практически на поверхности, — ответила шляпа. — Вижу вспышки здесь и там, потому что это воспоминания, ассоциирующиеся у тебя с верностью. Твое доверие нелегко заработать.

— Если ты можешь видеть мои воспоминания, то знаешь, почему, — сказала я.

— Ты храбра, но тебя не волнует слава, — продолжала шляпа. — Считаться храброй ничего не значит для тебя.

— Выполнить работу — вот что важно, — сказала я. — Храбрый ты или нет, результат — вот что имеет значение. Я бы предпочла руководить группой умных трусов, чем группой бравых идиотов, лишь бы они были достаточно храбрыми, чтобы совершить то, что необходимо.