Палочка корицы

— Нет, — резко сказал Мик.

— Что? Что значит нет? Я еду в Филадельфию, Мик.

— Черт возьми, Иерихон, ты нанял меня для работы, поэтому позволь мне сделать её. Если у твоей неуравновешенной матери, которая гонится за деньгами, в руках Наташа, она, вероятно, планирует попросить выкуп. Вместо того чтобы ехать сюда с пушками, дай мне поговорить с ее офицером по УДО и разобраться со всем этим. Если она увидит тебя в городе, то может сделать что-то более опасное чем уже сделала.

— Бл*дь! — закричал я, когда грузовик Гектора подъехал, и он выскочил из машины так же, как и я.

— Что? — Спросил Гектор, когда подбежал ко мне.

— Мик говорит, что он едет туда, но хочет, чтобы я оставался на месте.

Гектор взял телефон у меня из рук и поднес к уху. — Мик,— сказал он, затем выслушал. — Да, я буду с ним. Нет, мы не пойдем таким путем, но мы не можем скрыть это от ее сестер, это было бы неправильно. Да, я понимаю это, но если бы я был на их месте, я бы хотел знать. Будь осторожен, эту женщину нельзя недооценивать. Да вот, пожалуйста.

Он вернул мне телефон.

— Да, — сказал я Мику.

— Я привезу ее домой, Джерико, хорошо? — сказал Мик убежденным голосом. — Скажи и Дрю.

— Да, хорошо, — ответил я, чувствуя себя совершенно беспомощным.

— Первым делом я позвоню тебе, — заверил он меня и повесил трубку.

— Давай, зайдем внутрь и выпьем кофе. Ночь будет долгой, — сказал Гектор, и я последовал за ним, пока искал номер Джексона.

Глава 39

Наташа ~ наши дни

Мы ехали несколько часов, сидя как можно дальше от матери Джерико, я практически прижималась к двери. Думая о том, чтобы попытаться выпрыгнуть и сбежать, но не хотела навредить ребенку.

Я устала, но заставляла себя просыпаться каждый раз, когда начинала клевать носом.

— Мне нужно в туалет, — сказала, думая, что мы можем остановиться на следующей заправке, и я смогла бы сказать работающему там человеку, что меня держали против моей воли.

Чем больше идея обретала смысл, тем больше надежда росла во мне.

— Нет, — заявила она, не сводя глаз с дороги, из её рта вылетела незажженная сигарета.

Мы уже проходили через это когда, она пыталась закурить в машине. Я не думала, что она прислушается к моим мольбам о том, чтобы не курить ради здоровья ребенка, но она закатила глаза и не стала зажигать сигарету.

— Пожалуйста, — попросила я. — Вы были беременны, поэтому знаете, сколько раз вам нужно пользоваться ванной. Прошло несколько часов, и я держалась последние тридцать миль.

— Ты думаешь, я тупица, Оклахома? — Она усмехнулась. — Во-первых, этот ребенок сейчас не больше горошины, так что он никоим образом не сидит на твоём мочевом пузыре или что-то подобное, если бы ты была на большом сроке. Во-вторых, ты подумываешь позвать на помощь, как только я остановлюсь, и тогда я упущу шанс продать тебя Иерихону за нужные мне деньги.

— Я не знаю, почему вы продолжаете настаивать на том, чтобы называть меня Оклахома. Я не из Оклахомы и никогда не была в ней. Я также никогда не была на конкурсе красоты, так что вы тоже ошибаетесь. Меня зовут Наташа, я помолвлена с вашим сыном и вынашиваю его ребенка, и он не будет слишком счастлив из-за всего этого. Теперь, самое меньшее, что вы можете сделать после похищения меня из моего собственного дома, это отпустить меня в туалет.

Я устала, была голодной и чрезмерно раздраженной, и, черт возьми, мне действительно нужно было в туалет.

— Думаю, в тебе все-таки есть немного дерзости. Это хорошо. Рику нужно немного дерзости, иначе он проехался бы по тебе, как все мужчины. Тем не менее... Я говорю ерунду... Так что, если тебе действительно нужно облегчиться, я остановлюсь прямо здесь, и ты сможешь сойти за обочину. Тогда я смогу перекурить, и мы продолжим путь.

— Вы хотите, чтобы я пописала на обочине? Там негде укрыться, — утверждала я.

— Темно, никто ничего не увидит.

— Хорошо, — сказала я, разочаровавшись, что мой план не сработал. Похоже, мне нужно подождать, пока мы приедем в город, чтобы попытаться найти кого-нибудь, кто смог бы помочь.

Она остановилась, и мы оба выпрыгнули из машины. Она махнула мне пистолетом, как бы предупреждая, чтобы я не убегала, затем закурила сигарету.

Я нахмурилась и попыталась найти место, где была бы наиболее укрыта от проходящих мимо людей, и поднял свою ночную рубашку.

— Не написай на ноги, — крикнула мама Джерико, хихикая.

Боже, как я ее ненавижу.

Как только мой мочевой пузырь освободился, я вернулась к машине и сел на пассажирское сидение, не желая находиться рядом с ней или ее дымом.

Мне было интересно, что делает Иерихон. Он уже вернулся домой и обнаружил, что дом пуст? Он думает, что я снова оставила его без единого слова?

Я теребила нижнюю губу, когда думала о том, как он будет расстроен.

К тому же, когда Мик в Филадельфии искал его мать, он никогда не подумает, что именно она забрала меня из нашего дома. Мне не хотелось думать, через что ему прядётся пройти.

— Давай устроим это шоу на дороге, — сказала мама Иерихона, когда садилась в машину.