Паломничество к Врагу

В ушах нарастал далекий звон безумия… Дрожь в мышцах, словно от озноба… Ноги сами по себе поднимаются одна за другой, рождая шаги… Земля вздрагивает, словно живая плоть… Размеренный ритм движения, тускнеющий свет…

Нам не было смысла возвращаться. Мы были уже мертвы, хотя кровь еще пульсировала в жилах, хотя по-прежнему работали легкие, впуская ядовитые испарения равнины, и прокручивался перед глазами мир, как старая визолента… Дорога в бесконечность была бесконечной, и нам не суждено было дойти до ее конца…

Проклятое, затягивающее, разрушающее сознание трансвидение могло продолжаться сколь угодно долго, если бы из него не вырвала боль. Я споткнулся о кочку, потерял равновесие и упал, ударившись о землю всем телом, не сумев сгруппироваться из-за затуманенного сознания. Тугая волна боли начисто вышибла дыхание, она же и прояснила голову. Схватившись за грудь обеими руками, судорожно пытаясь вздохнуть, я неуклюже вскочил, ошалело осматриваясь кругом…

Вместо зовущей бездны глазам снова предстал черный карликовый лес и спина Бигмана, ритмично покачивающаяся в такт шагам, удаляющаяся от меня по черной равнине… Он не услышал моего падения, это с его-то острейшим слухом шелтянина!

Я резко обернулся и едва успел отскочить в сторону, чтобы Отшельник, топавший следом, снова не сбил меня с ног. Но сделал это недостаточно быстро и заработал по ребрам дулом излучателя, который шелтянин сжимал в побелевших от дикого напряжения пальцах. Зашипев от боли, я отступил еще на шаг, пропуская почти двухметрового кукольника вперед с пустыми, без единого проблеска мысли глазами. Страх жаркой волной плеснул по позвоночнику, когда до меня дошло, что непрерывная вереница разрушительных метафор захватила не только меня. И я закричал, пытаясь пробудить спутников от жуткого сна:

– Чужой! Остановись!

Видит небо, я не предполагал, что мой голос произведет разрушения, равные по силе ядерному удару, но без грохота, испепеляющего излучения и содрогания почвы. Едва окрик пронзил затхлый мертвый воздух, как карликовый лес на всем протяжении затрещал, загудел, словно высоковольтные провода под напряжением, и… распался. Сначала ухнули вниз ближайшие стволы, взмахнув узловатыми ветвями и обратившись в пыль, затем стоящие за ними, и волна разрушения стремительно расплескалась вокруг, уносясь вдаль вздыбленным гребнем цепной реакции…

Крик отзвучал. Вместо бесконечного мертвого леса образовалась покрытая черным прахом, не менее бесконечная равнина. Отряд смешался. Шелтяне растерянно уставились на меня, силясь понять, что произошло. Отшельник непонимающе глянул на «смерч», сжимаемый в руках, опустил, пожимая плечами, его брат выругался, начиная осознавать. Сзади подтянулся почему-то приотставший от общей цепочки Целитель, преисполненный не меньшего недоумения, чем шелтяне…

И вдруг всех нас захватило слияние Нкота. Живительная сила ворвалась в мозг, и черная равнина окрасилась во все цвета радуги, а воздух наполнился серебристым сиянием. Я был поражен: на этот раз Целитель оказался с нами, но мысли его, в отличие от созданного им имиджа добродушного толстяка карлика, были холодными и четкими.

– Я ничего не заметил, Нкот, – ровно сообщил он. – Меня это не коснулось. Иначе я смог бы помочь, не отвлекая тебя.

– Знаю. Я должен был предусмотреть. Послушайте меня, люди, то, что я скажу, важно. Я не могу отвлекаться из-за вас постоянно. Вы сами должны следить за своим состоянием. Ментальное излучение Проколда сильно, даже когда он дремлет, но, контролируя себя, вы сможете уберечься от его влияния. Пожалуй, стоит предоставить вам возможность прочувствовать то, что витает вокруг вас, глубже, чтобы вы яснее осознали, где находитесь…

Тишина вдруг расцвела странными звуками, искрящимися оттенками необычных цветов, равнина словно запела. Далекий гул прокатился под ногами, но не затих, а продолжал постепенно нарастать. Странный, светящийся собственным светом воздух перед глазами пришел в движение, разбиваясь на отдельные цветовые потоки, те закружились вокруг, наряжая каждого в воздушную воронку. Как только бледно-зеленый вихрь окутал меня с ног до головы, перспектива исказилась, и родилось ощущение непомерной давящей тяжести, грозно нависшей сверху, из безраздельных просторов небес, и чудовищное нечто, непрерывно просеивающее пространство в неутомимых поисках, потянулось к нам невидимыми щупальцами восприятий…

Оно еще не видело нас, но уже что-то почуяло и заволновалось…

Короткий болезненный укол – и слияние оборвалось. Обычное восприятие нормализовалось на этот раз быстрее, чем в первый раз, на площади старого Города, но полученные впечатления еще жили в мозгу яркими остаточными образами – это можно было сравнить с пляской в глазах световых пятен, когда резко выходишь из темноты на яркий свет. Мир во время слияния жил, и это нарушало привычные представления о нем, внося в ум дисгармонию, а в сердце смятение…

– Теперь все понятно? – холодно поинтересовался Нкот.

– Яснее ясного, – ошеломленно пробурчал Бигман. – Чуть в штаны не наложил… И эту Тварь мы собираемся искоренить?!