Паломничество на Землю (сборник рассказов)

Человек противостоит современности лишь в качестве современного человека. Человека прошлых веков уже нет. Его не воскресить. Надеяться на него не приходится. Рассчитывать можно лишь на себя и на тех, кто будет. Нельзя начинать все сначала. Начать все сначала значит второй раз повторить то же самое. А человечество по горло сыто и одним разом. Пусть же, считает Шекли, та самая наука, которая наделала столько бед, теперь поможет человечеству от них избавиться.

Герберт Уэллс всю жизнь выступал против патриархальной утопии Морриса. Антимашинная утопия Форстера написана против Уэллса. Но любопытно, что сам Уэллс написал своего рода «антимашинную утопию», и сделал это, оставаясь верным идее прогресса. В знаменитом романе Уэллса «Люди как боги» (1923), изображающем коммунистическое общество далекого будущего, вы не встретите ни фабричных корпусов, ни железных дорог. Утопийцы научились обходиться без них. Им помогла наука — та самая наука, при помощи которой некогда расплодились все эти страшные машины, призванные кормить людей, а начавшие их пожирать.

Разумеется, наука изменит мир не сама по себе. По новому пути ее направят люди. Но не теперешние, а те, что сумеют зажить по–новому. Те, которые осознают, что человек существует как часть человечества и человечество состоит из людей. Понять это, считает Шекли, — значит уже сделать заметный шаг в сторону от войны.

Впрочем, те элементы утопии, которые мы встречаем в рассказах Шекли, — это не столько запечатленный идеал, сколько запечатленная необходимость. Это не случайно. Шекли стоит перед множеством нерешенных проблем. Он слишком честен, чтобы попросту их отбросить. Он — при всей своей проницательности — недостаточно смелый социальный философ, чтобы их разрешить.

Не следует забывать: «Люди как боги» Уэллса — коммунистическая утопия. Всемирное государство, там нарисованное, — это не просто земной шар без границ, но и земной шар без частной собственности. Только благодаря этому великий фантаст сумел ответить на множество вопросов, перед которыми становились в тупик другие писатели.

Шекли далек от такой решительной переоценки представлений общества, в котором он вырос. Он ищет выхода, не покидая пределов этого общества. Ищет — и не находит.

Есть одно положение, для Шекли, пожалуй, незыблемое. Свобода личности связана для него со свободой частного предпринимательства. И вместе с тем он на каждом шагу показывает, насколько частная инициатива близка разбою. В этом обществе все время «пошаливают». То зальют конкуренту в баки воду вместо бензина, то постараются заморить его голодом уже на конечном пункте космического рейса: не примут на посадку и все — частная собственность! (Рассказ «Рейс молочного фургона».) В рассказе «Седьмая жертва» правительство ради того, чтобы, с одной стороны, предотвратить войну, а с другой — не дать выветриться духу убийства, без которого гибнет инициатива и начинается застой, разрешает желающим, предварительно зарегистрировавшись, охотиться время от времени друг за другом. Тому, кто убил двадцать человек, воздаются наибольшие почести…

В рассказе «Академия» мы видим общество, разрешившее ту же проблему несколько иным способом. Оно ограничивает частную инициативу, но для этого подавляет личность. Оно избавляется от всех сколько–нибудь отличающихся от общей серой массы.

Мир, в котором отсутствует частная инициатива, общество, где личность неагрессивна, — это, согласно Шекли, общество застойное, патриархальное. Автор симпатизирует ему и в то же время подсмеивается над ним (рассказ «Ордер на убийство»). Убийца или добродушный, но темный парень — небогатый выбор предлагает человеку общество, нарисованное Робертом Шекли.

Шекли не желает принимать ни одной из этих возможностей. Но он не принимает и пути, который дает выход из тупика.

Впрочем, Шекли и без того сделал немало. Он расширил наше представление о сегодняшнем мире и человеке, рассказал о его возможностях и опасностях, ему угрожающих.

Шекли идет по жизни, и смотрит, и смеется, и злится, и облекает все это в слова с тем артистизмом, какой свойствен только настоящим художникам. У Шекли — обостренное чувство сюжета и умение писать очень просто, но так, что написанное порождает множество совсем не простых ассоциаций. Короче, он не поучает и не развлекает — он вместе с нами размышляет о жизни. Поэтому читать его легко, забыть — трудно. Сейчас, когда мы впервые берем в руки книгу рассказов Шекли, мы можем вполне оценить эти его качества.

Ю. Кагарлицкий

ПАЛОМНИЧЕСТВО НА ЗЕМЛЮ

Альфред Саймон родился на Казанге‑4, небольшой сельскохозяйственной планете неподалеку от Арктура, и здесь он водил свой комбайн по пшеничным полям, а в долгие тихие вечера слушал записи любовных песенок Земли.

Жилось на Казанге неплохо. Девушки тут были миловидны, веселы, не ломаки, отличные товарищи, верные подруги жизни. Но совершенно не романтичны! Развлекались на Казанге открыто, живо, весело. Однако, кроме веселья, ничего больше не было.