Паломничество в Святую Землю Египетскую

Экскурсовод подвел свою паству к витрине с иконами, главный мотив которых составляла отрезанная голова святого Иоанна Крестителя. На нескольких виднелась сама голова, лежащая на серебряном блюде или в золотом кубке, до половины наполненном кровью. Одна икона представляла бородатую фигуру святого во власянице, сандалиях и с ангельскими крыльями, держащего в левой руке золотой сосуд, в котором покоилась его отрезанная голова. Голова в сосуде и голова, остававшаяся у него на плечах, различались лишь мелкой деталью: у той глаза были закрыты, а у этой – открыты. На другой иконе девушка с распущенными волосами держала миску с истекающей кровью головой, а солдат в серебряных доспехах протягивал к ней руку.

Экскурсовод подождал, пока его подопечные рассмотрят иконы как следует, после чего сказал:

– Ирод Антипа, сын Ирода Великого, который отстроил Иерусалимский Храм, женился на дочери Аретаса, царя Набатейского. Но позже он воспылал любовью к Иродиаде, жене своего родного брата Филиппа, и решил на ней жениться. Когда святой Иоанн Креститель осудил их кровосмесительный союз, Иродиада принялась уговаривать мужа, чтобы тот велел убить пророка, но муж не хотел брать на совесть такое страшное преступление. Он велел только арестовать его и бросить в темницу. Кровожадная Иродиада не сдалась; она ждала только подходящего момента.

Такой момент настал, когда Ирод устроил роскошный пир на свой день рождения. Во время пира Саломея, дочь Иродиады и Филиппа, забавляла пирующих танцем. Ее танец, известный как танец семи покрывал, был так прекрасен, так исполнен чувственности, что, когда она закончила, Ирод вскочил с места и воскликнул: «Дам тебе что только хочешь, хоть полцарства!» Саломея спросила у матери, что попросить у Ирода, а та сказала ей потребовать голову пророка. У Ирода не было выбора. Он позвал палача, велел ему казнить святого и принести его голову девушке.

Саломея с головой святого Иоанна Крестителя, как вы наверняка знаете, была одной из излюбленных тем в европейском искусстве, так же как и Юдифь с головой Олоферна. Собственно, до сих пор неизвестно, почему именно мотив женщины, держащей отрубленную голову, пользовался такой популярностью. Ведь если еще можно понять, почему увековечивалась Юдифь – героиня, которая, убив ассирийского полководца, спасла от гибели свой город, – то изображения Саломеи, словно она героиня или святая, просто удивительны. Создается впечатление, что на самом деле художников в этой теме привлекало нечто, не имеющее ничего общего с библейскими фигурами Саломеи и Юдифи; им скорее важно было соединение эротики и смерти. Юная, привлекательная Саломея и более зрелая, но тоже прекрасная Юдифь – это как бы две ипостаси одной фигуры, извечный архетип женщины, посвятившей себя Богу, и вместе с тем воплощение разрушительного аспекта Великой Богини.

Некоторые из вас наверняка видели в лондонской Национальной галерее портрет султана Мехмеда II кисти Беллини Джентиле, венецианского художника эпохи Кватроченто. Я расскажу вам историю, связанную с возникновением этой картины. В 1479 году Мехмед II, завоеватель Константинополя, пожелал, чтобы Венецианская Республика прислала ему своего наилучшего художника, который написал бы его портрет. После долгих совещаний было решено поручить эту миссию Беллини Джентиле. Султан был восхищен и портретом, и выполненным позже огромным полотном, представляющим въезд в Стамбул чужеземного посла. Щедрость могущественного владыки не знала пределов, а экзотический город восхитил венецианского художника; казалось, он долго не вернется в родные края. Но внезапно он передумал. И знаете почему?

Экскурсовод обвел взглядом столпившихся вокруг него туристов, но те только качали головами.