Паломничество в Святую Землю Египетскую

Она соскучилась по Абибу и не хотела слишком удаляться от отеля, так что прошлась только по ближайшим улицам заходя по дороге в магазины и покупая то тут, то там какую-нибудь мелочь. Когда вернулась, у портье ее ждала весточка от Абиба: если нет других планов, можно встретиться в три. А едва поднялась наверх, зазвонил телефон. Раздался голос Махмуда:

– Я по тебе соскучился. Может, зайду к тебе после работы и куда-нибудь выскочим, а?

– Очень жаль, но я не могу. Уже договорилась с Абибом.

– А завтра?

– Завтра тоже не могу.

– Тоже с ним договорилась?

Алиса сглотнула слюну.

– Да, – сказала она. – Так уж вышло. Очень жаль.

– Ничего не поделаешь. Понимаю. Не буду навязываться. Позвоню, когда что-нибудь станет известно о твоем дяде.

– Хорошо. Буду тебе очень признательна.

Махмуд простился и повесил трубку. По голосу она поняла, что он уязвлен. Но что еще она могла сделать? Ее уже и так терзали угрызения совести после того, что вышло с Фрэнком. Из трех мужчин, с которыми она познакомилась в Египте, Абиб нравился ей больше всех. Она глубоко вздохнула и, усевшись перед зеркалом, принялась расчесывать свои длинные светлые волосы.

– Как ты провела эти два дня? – спросил Абиб, когда они встретились в три.

– Была в Хелуане и Исмаилии, купила кое-что на Муски. А ты?

– Мне пришлось улаживать пару дел. В этой стране требуется большое терпение, а то везде только и слышишь «букра» и «букра», то есть «завтра». Но я не жалею. – Он улыбнулся. – Что скажешь насчет небольшой прогулки в Вади-Натрун? Мне надо отвезти пачку книг другу, монаху.

По дороге он рассказал Алисе, что Вади-Натрун, или Горькая Долина, лежит к западу от шоссе Каир – Александрия. Когда-то – под названием Скит – это был один из крупнейших центров монашеской жизни.

– В пятом веке там было сто монастырей и жили тысячи монахов. Но Египет захватили мусульмане, а потом по долине прокатилась эпидемия чумы, и число обитаемых монастырей быстро упало до семи. А сейчас их всего четыре. Но монашеское движение началось именно в Египте. Святой Антоний и другие первые отшельники поначалу жили одиноко в пещерах среди пустыни, а позже рядом с ними начали селиться их ученики. Так и появились первые монашеские общины. Мой друг Сэмми живет в Деир-эль-Барамус, монастыре римлян – он построен у пещеры, в которой жили и умерли святые Максим и Домиций, по легенде – внуки римского императора Иовиана.

Алиса слушала несколько невнимательно. Она уже давно размышляла: пересказывать ли Абибу содержание брошюры, полученной от Меленьского, и разговор с Фрэнком? Страшновато было, как бы чем-нибудь не выдать, что произошло между ней и американцем. На всякий случай она решила вообще о нем не вспоминать и сказала только:

– А я слышала, что глаз и недостроенная пирамида на Большой Печати Соединенных Штатов, которая на однодолларовой банкноте, – это масонские знаки, связанные с египетскими верованиями. Как ты думаешь, это правда?

Абиб некоторое время размышлял над ее словами, не отрывая взгляда от шоссе.

– Странное дело, – сказал он наконец. – Столько раз держал в руках доллары и ни разу не задумывался, что на них изображено. Нет никакого сомнения, что пирамида восходит к египетской символике. Может быть, и глаз тоже? Имя «Осирис» означает ведь «место глаза»; его иероглифическая запись – трон, над которым подымается реалистичный глаз. Если принять, что трон, который служит и символом Изиды, сознательно заменили незавершенной пирамидой, это было бы интересное открытие. Очень интересное. – Внезапно он рассмеялся. – Да что я болтаю! Печать ведь появилась сразу же, как только Соединенные Штаты стали независимыми, так что это наверняка чистая случайность! Не может бы чтобы кто-то понимал египетское письмо почти за полвека до открытий Юнга и Шампольона. Да, Египтом в Европе восхищались задолго до экспедиции Наполеона, а Папа Римский Александр IV Борджиа даже считал себя потомком Осириса, но первые опыты расшифровки иероглифов были полностью неудачными. Даже иезуит Афанасий Кирхер, который в середине семнадцатого века верно угадал, что коптский язык происходит от египетского, потерпел полное фиаско, пытаясь прочитать простейшие надписи. Главным образом потому что он, как и другие ранние исследователи египетского письма пытался силой натянуть их на плоды собственной фантазии касательно египетских верований. Иероглифы считались не письмом, а доступными лишь избранным символами тайного знания, которое якобы передал древним жрецам Гермес Трисмегист. Отсюда интерес к Египту у каббалистов, алхимиков, розенкрейцеров и, разумеется, масонов.

Они минули поворот на Файюм и оказались на александрийской трассе. Какое-то время ехали в молчании, а потом Абиб заговорил снова: