Паломничество в Святую Землю Египетскую

– Перед ранними исследователями иероглифики стояла особенно трудная задача, ведь кроме десятка с лишним обелисков, привезенных в Рим еще императорами, в Европе, по существу, не знали памятников, покрытых египетским письмом. Это положение изменилось только после экспедиции Наполеона; сопровождавшие солдат рисовальщики изготовили точные чертежи многих памятников, в Европу привезли первые папирусы. Подумай, насколько больше мы знали бы об истории человечества, если бы везде стоял такой климат, как здесь! В Египте ведь сохранились не только архитектурные памятники. Не знаю, известно ли тебе, но раньше в каждой синагоге была так называемая гениза – помещение, куда забрасывали старые или ненужные тексты, содержащие имя Бога. Уничтожать их запрещалось, они должны были подвергнуться естественному разложению. Так вот в генизе при каирской синагоге Бен-Эзра все сложенные там документы сохранились до наших дней – и священные книги, и письма (их бросали туда потому, что в формулах приветствий значилось имя Бога). Интереснее всего относящаяся к одиннадцатому-двенадцатому векам переписка еврейских купцов, которые вели дела от Испании до Бомбея. Они писали еврейскими буквами, но на арабском языке.

Алиса навострила уши: после разговора с Меленьским она еще больше заинтересовалась ранними контактами европейских евреев с Египтом. Но эту тему Абиб развивать не стал.

– В Египте, – продолжал он, – было найдено крупнейшее собрание манихейских текстов, переведенных на коптский, а в гротах близ Наг-Хаммади – тринадцать папирусов третьего и четвертого века с десятками гностических сочинений, языческих и христианских. Ученые постоянно находят что-то новое, так что у Сэмми постоянно полно работы: он один из самых выдающихся переводчиков древних рукописей.

Вскоре они свернули с шоссе на тракт, пролегавший через пустыню. Алиса боялась, что они увязнут в песке – местами колеса проваливались почти по самые ступицы, – но Абиб вертел руль то влево, то вправо, нажимая при этом на газ, и облупившийся «форд» с горем пополам продвигался вперед. Наконец за очередной дюной Алиса увидела в отдалении высокую белую стену, а над ней купола с крестами и зеленые кроны стройных пальм.

Абиб остановил машину у деревянных ворот и вынул из багажника картонку в коричневой бумаге. Потянув за изогнутый бронзовый прут, он позвонил; вскоре послышался скрежет засова.

Привратник знал Абиба, так что впустил их без вопросов. Алису удивило обилие зелени внутри. Здесь росли пальмы, акации, оливы, какие-то кусты. Гости двинулись по узкой тропинке среди невысоких холмов, поросших травой необычайно сочного цвета.

Вскоре они оказались перед небольшим белым домиком, напоминавшем мазанку. Когда Абиб постучал, в дверях появился молодой бородатый монах в сандалиях на босу ногу. Обняв Абиба, он взял у него картонку и быстро сорвал коричневую бумагу. Глаза его смеялись, когда он рассматривал дешевые обложки американских детективов. Абиб весело глядел на него.

– Вижу, со времени нашей последней встречи твои интересы не изменились. Но разреши, я тебе кое-кого представлю.

Монах поднял взгляд и только сейчас заметил Алису остановившуюся позади Абиба. Он поздоровался с нею и пригласил обоих в дом.

– Над чем ты сейчас работаешь? – спросил Абиб, пока Алиса осматривала скромную обстановку.

– Над откровением Мусы Эфиопа, – ответил Сэмми. – Очень спорный текст. Не знаю, опубликуют ли его когда-нибудь.

В комнате было совсем немного мебели: простые деревянные кровать, стол, стул, скамья и полки, заваленные книгами. Пол был каменный, на столе стояли подсвечник и керосиновая лампа; электричества в монастыре явно не было. В небольшой нише над кроватью висела икона. Подойдя, Алиса увидела, что на ней изображен обнаженный мужчина, окруженный сиянием, стоящий между двух пальм. В одной руке он держал растение с длинным мясистым корнем, другой заслонял низ живота; между пальцами у него текла кровь.

– А почему? – спросил Абиб.

– Сам поймешь, если прочитаешь когда-нибудь. Откровение нашли несколько месяцев назад, когда начался ремонт церкви, в которой лежат мощи Мусы. По этому вопросу ведутся переговоры с Ватиканом на высшем уровне.

– А в чем дело?

– Я вам скажу, но это тайна. Обещайте, что не пророните никому ни слова.

– Обещаю, – кивнул Абиб.

– Я тоже, – сказала Алиса. – Но кто был этот Муса?

– Абиб тебе о нем не рассказывал?

– Нет. Он упомянул только о двух святых, которые были внуками императора.

– Они, конечно, важны, в их честь назван наш монастырь, но трудность в том, что о них, собственно, ничего не известно, – сказал Сэмми. – Они прибыли из Сирии, а три года спустя умерли. Вот и все. Мучениками не были, никаких достопамятных чудес не совершили. Можно было бы думать, что они стали святыми только благодаря родству с императором. Но выяснилось, что среди внуков императора таких имен никто не носил. С тем же успехом они могли бы вообще не существовать. Зато Муса Эфиоп, которого называют еще Моисеем Черным, – это самый настоящий святой. Его почитаем не только мы, но и католики. Отсюда все и пошло.