Пальцем в небо

— Сандра, — Джек глянул на меня с большей торжественностью, чем когда вручал мне в Ростове кольцо с бриллиантом, взволнованно перевёл дух и повторил: — Сандра, согласна ли ты…

— Да сколько можно меня звать замуж?! — разозлилась я. — Да! Да! Да! Триста двадцать восемь тысяч раз! Джек, тьфу на замуж! Надо что-то делать, они хотят тебя убить!

— Нет, я не об этом, — Джек сглотнул. Кажется, он в принципе не слышал меня, потому что вместо того, чтобы материться, возмущаться и сбивать кулаком стены, выпалил: — Согласна ли ты стать владелицей «Бэбидаз Насиональ» и владелицей основного пакета акций «Оле-Ола Венезолан Бэбидаз» прямо сегодня?

Я поперхнулась воздухом. Закашлялась. Громко вздохнула с сипом, и всё, на что меня хватило в данной ситуации было его любимое:

— What the fuck?!

— Это «да»?! — радостно вскричал Джек.

У меня, сбитой с толку, в голове шестерёнки сорвались с осей и запрыгали разноцветными беспорядочными пятнышками по закоулкам черепа. Не сошёл ли мой медведь с ума от потрясений? Обезвоживание, да, это всё оно виновато!

Успокаивающим тоном, как обычно с мамой, я проговорила:

— Допустим, любимый, если тебе этого хочется, но зачем?

— Говорю же, балерина! Вернуть украденное! Немного поделимся с агентами СЕБИН, да всё равно, какая разница! Главное, если компания будет иметь в основе российский капитал, то всё будет нормально, понимаешь? Вообще всё! Никакой угрозы национализации, ничего… Потом, если оппозиция вдруг выиграет, можно будет переписать обратно, а сейчас… — он притянул меня к себе и горячечно заглянул в глаза, — сейчас надо, чтобы обе компании стали твоими.

Это было похоже на лихорадочный бред, и правдой быть никак не могло, поэтому я ответила только, чтобы успокоить моего медведя и заставить его услышать мои последующие слова:

— Ладно, я согласна. Я буду владелицей, если тебе это нужно!

— Моя Сандра, — Джек обнял меня чуть не до хруста в рёбрах. — Я знал, что ты не откажешься! Ты же самая лучшая! Ты же моя балерина! Кому я вообще могу доверять, кроме тебя?!

— Вот именно, — печально вздохнула я. — Я всё подпишу, перепишу, как угодно. Ты рад?

— Да.

— Теперь послушай. Вни-ма-тель-но, — я зафиксировала обеими руками его подбородок так, чтобы он со своего «верха» смотрел только на меня и не отвлекался. — Рупперт Кроннен-Стоу, Гольдблум и Девенпорт обсуждали твоё убийство. Это не домыслы, не намёки, а факт. У меня есть аудиозапись их разговора. Приказ отдал Рупперт. Сказал, «чтобы наверняка», пердун седовласый! Упырь, паук! Тьфу!

Джек моргнул. Похоже, он до последнего не хотел слышать этого. Как дети, которые отчаянно не слышат маму, зовущую делать уроки. Хоть двадцать раз повторяй! Но уши не заткнуть, и это было правдой. Дурной, мерзкой, трудной, вонючей предательством правдой, о которой он и так уже знал.

— Откуда? — хрипло спросил Джек.

— Тэйлор прислала. Подслушала и записала.

— Вот тебе и пьянчужка… — Джек выпустил меня и потянулся к пачке сигарет в кармане. — Когда?

— Судя по дате записи, вчера вечером.

— Чего ждала?

— Ну, откуда я знаю, Джек?! — возмутилась я и всплеснула руками так, что чуть пальму не сшибла. — Сейчас позвонила и прислала. И я сразу за тобой! Ты понимаешь, что тебе грозит опасность?! Смертельная опасность?

Джек засунул сигарету в рот, но не закурил, выдернул из зубов и смял её в сердцах. Поднял на меня тяжёлые глаза.

— Меделин? В курсе?

— Я не знаю. В разговоре она не участвовала. Я вообще не могу раскусить твою Меделин!

— Не надо… её… кусать, — ещё тяжелее сказал Джек.

И я всем сердцем захотела, чтобы Меделин не оказалась стервой. Просто ради Джека. Потому что вместе с резкой болью в душе от внезапной ревности я наполнилась сопереживанием и надеждой — совершенно противоположными чувствами, основой которых была одна и та же моя любовь. И я поняла, что Джек предательства Меделин не переживёт. Что бы ни говорил раньше… Слишком глубоко корнями она забралась ему под сердце, въелась, опутала, притянула к себе. Что там было, в глубине их отношений? Любовь? Болезненная связь? Зависимость?

Я сцепила влажные пальцы в замок. В висках тикало. Как же я устала уже! Но важно было ещё одно: Меделин на самом деле хотела спасти Джека отрядом частных «терминаторов»? Или наоборот, убрать мгновенно и точно, когда понадобится, не полагаясь на любителей? На чьей она стороне?!

Как же мне стало страшно!

Джек обернулся к мачо, изобразил кривую улыбку:

— Сейчас, Раф! Ещё парой слов перекинемся и запустим нашу катушку.

Я коснулась его плеча, заглянула в глаза уже совсем иначе, просто любя и волнуясь:

— Милый, родной, а давай просто уедем, а? Прямо сейчас сядем на самолёт и в Россию? Пожалуйста! Там тебя не достанет никто. Зачем нам столько денег? Я смогу обойтись… Ты даже не представляешь, как я умею хитро выкручиваться! Я даже из куриного остова такой плов умею делать! Морковочки, томатика, чёрного перца, риса нашего, краснодарского! Чеснок и лучок поджарить, вкусно! Давай уедем, а? У тебя в Ростове ещё завод есть, помнишь? А мне ведь много не надо… Только тебя, родненький! Живого!

Я чуть не плакала. Но Джек покачал головой.