Палые листья лета

Связи с отрядом до сих пор нет. Значит, Кордес вновь пойдет туда. А его рука еще не зажила. Отговорить? Даже не стоит и пытаться. Долг для него всегда будет на первом месте. Имеет ли она право противопоставлять себя и долг? Пожалуй, пора вспомнить, что совсем недавно была согласна навсегда потерять его, только бы он был жив. Пора вспомнить свои обещания. В конце концов, у нее были эти две волшебные ночи в Лесу. Браслет распустился, обряд завершен, цель достигнута, голод силы должен отступить. У Кордеса есть его работа, а ей самой вскоре предстоит приступить к учебе. Вот выучится, тогда и вернется сюда, тогда они смогут быть вместе.

Усталость взяла свое, и Санайя заснула тревожным сном. В какой момент стало необычайно тепло и уютно? Разве ж во сне это определишь.

Проснулась Санни с улыбкой на губах.

— Ты что делаешь в моей постели?

— Сплю.

Исчерпывающий ответ.

— А если кто-нибудь увидит?

— И что? Мы оба взрослые люди. Близкие отношения на базе не запрещены.

Все верно говорит. Все, как и обещал. «Не буду ждать, пока заключим брак в мэрии». Не ждал. Теряет ли что-то она, Санни от близости с этим мужчиной? Репутацию? У ведуний своя репутация. А что приобретает? Приобретает все. Силу. Любовь. Пусть и такую, немного странную, где долг может быть превыше всего.

Сегодня Кордес был внимателен и нежен. Ласково касался губами кожи Санайи и каждому участку тела шептал милые глупости, от которых алели щеки и быстрее билось сердце. Или тому виной были его прикосновения? Разве это важно? Важно, чтобы он не останавливался.

— Корд!

— Санни. Моя Санни.

***

— Отдохнули? — улыбнулась Риса, когда наша парочка вышла к завтраку.

— Да! — Кордес собственнически положил руку на плечо Санайи.

— Ото ж дело, ото ж правильно, — со всей серьезностью кивнул Мититц. — Порядок, он же везде надобен, особенно в личных делах. Оно ж как получается, как в личном непорядок, так и дело страдает, и народ кругом, особенно, когда тот страдалец — начальник.

— Ну ладно тебе, Мититц, — благодушно попытался отмахнуться фиер эд'Пинкрон, — так уж и страдали вы.

Дружное фырканье за столом подтвердило слова гнома.

— Ладно, ладно, хватит поминать старое, — не стал спорить начальник. — Исправлюсь. Уже исправляюсь, — он чмокнул Санайю в макушку.

Приятно? Очень. Только немного стеснительно.

— Ешь, родная, не отвлекайся.

Как тут не отвлекаться, когда от его близости ложка в руках еле держится. И вообще, все забывается, когда он перехватывает руку с зажатой в ней булочкой, подносит ко рту и осторожно откусывает, а потом нежно целует пальчики. Благодушные улыбки сидящих рядом сотрапезников только усиливают смущение.

Расслабленное состояние суженого закончилось вместе с завтраком. Стоило только эд'Квинти отодвинуть в сторону посуду и открыть рот, как Кордес жестко заявил:

— Нет!

— Но ты ранен. Санни, — здесь эд'Квинти споткнулся и исправился, — иерина Санайя, скажите хоть вы, куда ему отправляться. А я уже пришел в себя.

— Руководитель данного подразделения — я. И решать, кто отправится в поход, как и отвечать за все произошедшее с каждым, тоже буду я! — фиер эд'Пинкрон оглядел притихших подчиненных, как будто ожидая возражений. Так как возражений не последовало, он продолжил: — В поход отправимся я, Мититц и Риса. Вы, фиер эд'Квинти, остаетесь на базе за старшего и несете ответственность за каждого оставшегося здесь! — особо сурового взгляда удостоилась именно Санайя. Кто бы сомневался. — И это не обсуждается!

Теперь он смотрел только на Санни, а ведь была у нее мысль отправиться вместе с ним. Присмотреть. Помочь. Просто побыть рядом. Но ведь уже все решила для себя. Кордес такой, какой есть, и с этим ничего не поделать.

— Да, конечно, — она поднялась из-за стола и собрала свою и его посуду. Пора вспоминать, какой должна быть идеальная жена. Любящей, послушной и незаметной. Пусть пока официально отношения еще не скреплены.

***

Как тяжело провожать своего мужчину. Отца, как когда-то давно, или любимого, неважно, ведь уходит он не просто на службу, он уходит туда, где может быть опасно, а ты вынуждена ждать его здесь. Скорее бы уж выучиться, тогда можно быть с ним на равных.

Санни до рези в глазах всматривалась туда, где скрылись спины ушедших эд'Пинкрона, Мититца и Рисы. Что их ждет? И, если она ничего не видит из будущего, значит, ничего плохого и не случится?

— Иерина дин Тиаграсса, — обратился эд'Квинти к замершей у периметра Санайе, — они не вернутся так скоро, пойдемте в дом.

Как официально. Что бы это значило? Обозначает дистанцию. Злится? Но на нее-то за что? Хотя, если вспомнить тот побег. Наверняка эд'Квинти получил за него. И пусть все прошло удачно, его вину это не умаляет.

— Я понимаю, что вернутся не скоро, вы идите, не стоит меня ждать.

На это заявление эд'Квинти сложил руки на груди и демонстративно усмехнулся. Не доверяет? Считает, что может сбежать? А что здесь скажешь, у него есть почва для сомнений.