Палые листья лета

— Корд, — тихо всхлипнула Санайя, поднимаясь и осматривая место, где оказалась. — Лес? Я попала в Лес? Лачи, тетушка Лачи, верните меня обратно, там Корд. Пожалуйста!

— И чего раскричалась? — послышался такой знакомый ворчливый голос. — Приведи себя в порядок, и иди ко мне, поможешь.

— Тетушка Лачи, мне некогда, там Корд остался! И Молот! И все, — Санайя закрутилась, пытаясь определить, откуда слышится голос старой гоблинши.

— Когда уже ты научишься слушать сердцем, — в ворчании жрицы Леса не было недовольства, только снисходительность любящего учителя или родителя. — Прислушайся, ваша связь уже достаточно окрепла, чтобы ты могла определить, где твой суженый!

И правда, что это она сразу в панику кинулась, пора избавляться от этих недостойных настоящей ведуньи недостатков. Санайя подошла к ближайшему дереву, нежно погладила его теплую кору и прижалась к ней щекой. Это помогло успокоиться и привести мысли в относительный порядок. Теперь настроиться на Кордеса. Он где-то рядом? Точно не в том ужасном месте. В лесу. В Лесу? Да, именно так. Значит, артефакт перенес их обоих в Лес. Почему в разные места? Разве это важно, есть куда более насущные вопросы. О состоянии самого Кордеса. О портале. О судьбе группы и Молота. И, стоя растрепанной куклой на одной из многочисленных полян, Санни этого не выяснит. Она привычно погладила дерево, даже пробормотала слова извинения за то, что воспользовалась его силой, и вдруг заметила, что ни один листочек на том дереве не пожелтел. Не получилось? Или ей больше не нужна подпитка от деревьев?

— Все равно спасибо! — улыбнулась Санайя и направилась туда, куда ее тянуло больше всего, к Кордесу, ее суженому.

По дороге попыталась привести себя в порядок. Застегнула распахнутую во время ритуала рубашку, мимоходом удивилась, как же удосужилась потерять куртку и даже не заметить этого, затем умылась в протекающем мимо ручейке и пальцами распутала спутавшиеся волосы, машинально отметив, что теперь-то понятна тяга магов к коротким стрижкам, в походах и заварушках они страдают больше всего.

Много ли она прошла? Был ли сложен путь? Казалось, что тропинка сама ложилась под ноги, покорно возникая по желанию ведуньи, идущей к своей цели. Озеро. И недалеко от него двое: неподвижное мужское тело и склонившаяся над ним старая гоблинша.

— А, пришла. И чего так долго?

— Он… жив? — слово едва протолкнулось через вмиг онемевшие губы.

— А то бы я тут пурхалась над покойником, — фыркнула старая ведунья.

— Тетушка Лачи, я вас так люблю! — Санни осторожно обняла сухенькую старушку.

— Еще чего удумала, — довольно проворчала та. — Или не на кого любовь свою растратить?

— Есть, тетушка Лачи. Но я и вас люблю! И Молота люблю. И… кажется, весь свет люблю.

— Ох уж эта молодость, — старая Лачи покачала головой, — всех-то они любят, все-то они могут. Завидую я вам. Тоже люблю всех, но все равно завидую, потому как жизнь научила сортировать все, даже любовь. Как это хорошо: любить, сомневаться, бороться со всем миром и с собой. Не потеряй этого, молодая ведунья.

— Ни за что, тетушка Лачи! — Санни, не сводя тревожного взгляда с бессознательного тела Кордеса, замотала головой. — Только давайте приведем Корда в чувство, а?

— И то правда, заболталась я что-то. Дальше ты и сама справишься. А мне пора.

Сейчас опять исчезнет, как всегда.

— Тетушка Лачи, стойте! — Санайя даже ухватила неуловимую ведунью за руку. — Что мне делать?

— А что хочешь, то и делай! — показалось или старушка подмигнула, исчезая меж деревьев?

Делай, что хочешь. Вот так совет. А что Санни хочет? Лечь рядом, прижаться. Провести рукой по груди и ниже. Коснуться губ губами.

— Корд. Мой Корд. Как я раньше жила без тебя? Или не жила? А если бы мы не встретились? А если бы ты женился на той девушке? Наверное, был бы счастлив. А я? Что бы было со мной? Не хочу будущего, в котором нет тебя со мной. Не хочу и не вижу!

От нежных прикосновений настойчивых губ веки любимого дрогнули. Значит, она делает все правильно. Мешает рубаха? Да, мешает, нужно как можно скорее ее снять. Как чувствительна кожа, как притягателен запах любимого. Именно такой, настоящий, без примеси постороннего парфюма. Как жадны и желанны его руки. Как естественны движения в вечном танце слияния двух тел. Нет ничего в мире. Только он, она и Лес, объединяющий навсегда.

— Санни?

— Да?

— Где мы?

— В Лесу.

— У нас получилось?

Вряд ли он спрашивает про завершение обряда. А ведь, если посмотреть на распустившиеся на браслетах цветы, то и ответа не требуется. Ответ требуется совсем на другой вопрос.

— Я не знаю. Последнее, что я помню из того ужасного места, это то, что белая стена исчезла.

— Нужно возвращаться! — Кордес осторожно взял девушку за плечи, немного отодвинув ее, и сел.

— Да, конечно, — Санайя стала торопливо одеваться.