Памела или награжденная добродетель

ПОНЕДѢЛЬНИКЪ по утру.

Мы получили худые вѣдомости о господинѣ Вилліамсѣ, вчерась какъ онъ въ вечеру отъ сюда пошолъ, напали на него воры, вотъ и письмо, въ которомъ онъ о несчастіи своемъ пишетъ къ госпожѣ Жевкесъ.

Государыня моя госпожа Жевкесъ!

"Вчерась идучи домой въ вечеру, и переходя мостъ, у спусковъ два плута остановя меня великими клятвами утверждали, что убьютъ до смерти, ежели я не отдамъ все имъ, что въ карманахъ имѣю, и подошедъ ко мнѣ вынули изъ оныхъ табакерку, печать, половину Гинеи денегъ, платокъ и два письма. По щастію письмо дѣвицы Памелы не взяли за тѣмъ, что оно въ пазухѣ лежало, разсердясь на меня для чево больше нѣтъ у меня денегъ. Лицо и голову разбили въ кровь, и бросили въ каналъ, говоря мнѣ побудь тамъ до завтре господинъ проповѣдникъ. Я росшибъ колено и ногу лѣвую туда упавши, и чуть не утонулъ въ тинѣ, по чему мнѣ нѣсколько дней и не возможно будетъ вытти, страшно на меня взглянуть, принужденъ былъ шляпу мою и парикъ въ каналѣ оставитъ, и съ голой головою итти полторы мили. Севодни принесли ко мнѣ парикъ, шляпу и табакерку, которую видно воры обронили, платье мое все было изодрано. Мудрено мнѣ показалось, что уже нѣсколько времяни здѣсь воровъ не слышно, и стараются всячески ихъ сыскивать здѣшніе жители. Прошу мое почтеніе засвидѣтельствовать пріятной Памелѣ, ежели она зжалится надо мною, я скорѣя могу выздоровѣть, и имѣть честь васъ видѣть, болѣзнь моя не запретиила мнѣ писать сіе хотя и черезъ силу, и послать съ нарочнымъ; въ протчемъ я

"Вашь покорный и одолженный слуга.

"Слава Богу, что я больше себя не повредилъ, и не простудился, будучи весь мокръ, я чаю страхъ и ужасъ меня согрѣвали, ибо я нѣсколько часовъ безъ ума былъ, и не помню какъ домой дошолъ. Севодни въ вечеру ежели зберусь съ силами, писать буду съ благодареніемъ къ моему патрону за ево милость, а особливо за ево обѣщаніи, что хочетъ меня учинить счастливѣе всѣхъ людей на свѣтѣ, сочетаніемъ съ безприкладной и дражайшей Памелой."

Злая Жевкесъ захохотала во все горло, письмо прочитая, вижу сказала она, теперь ево мысленными очами, какъ онъ въ грязи валялся, то то хорошо священникъ нашъ былъ убранъ, какъ онъ домой пришолъ, безъ шляпы, безъ парика, въ замараномъ и изорванномъ платьѣ. Мнѣ кажется я ей говорила очень безчеловѣчно смѣятся, видя человѣка въ несчастіи. Для тово смѣюсь она отвѣчала? Что ему большова вреда не приключилось, а ежелибъ то было, то бы очень сожалѣла, что же касаетса до тово, что вы за нево въ ступилась, я радуюсь очень, это знакъ доброй. Я не очень слушала ея разговоры, имѣя всегда по привычкѣ опасность, боясь, что не мои ли письма вынули у нево изъ кармана? Могу сказать, что сіе приключеніе меня беспокоитъ, мудрено мнѣ кажется, что воры писемъ моихъ къ вамъ не обобрали, не знаю что думать? Всякое приключеніе меня страшитъ, и стращать будетъ, пока я здѣсь живу.

Госпожа Жеыкесъ проситъ меня не отступно, посѣтить съ нею господина Вилліамса въ болѣзни, и очень старается о нашей свадьбѣ, я зная ее лукавство на оное не согласилась, представляя что не имѣя власти дать ему надежду въ ево желаніяхъ, не прилично мнѣ къ нему ѣхать, и такъ она одна поѣхала къ нему севодни.

Я въ часъ отсутствія ее мысленно покушалась уйтить изъ дому. Весьма прискорбно въ такомъ состояніи быть, и не имѣть человѣка съ кѣмъ бы посовѣтовать было можно: не знала, что вздумать, къ томужъ не имѣю и денегъ, чтобъ ково можно было подкупить, здѣлать мнѣ помощь, ни дорогой идучи питатся, пойду въ садъ, и тамъ подумаю что начать.

Будучи въ саду и не примѣтила тово что за мной смотрятъ, подходя къ воротамъ которые на лугъ, напала на меня такая робость, что принуждена была въ палаты возвратится; ежели мнѣ будетъ впредь хуже, то во вѣки не прощу себѣ вину сію, для чево полезной сей случай уйти, упустила; пойду еще и посмотрю, ежели за мной не примѣчаютъ.