Память

Откуда? Марко Поло писал, что у русских «много серебряных руд, добывают они и много серебра». Это неверно – на Руси тогда не было серебряных рудников, как и золотых россыпей. Не выпадали на нее серебряные дожди, да и куры не приносили золотых яиц. Торговые пошлины, налагаемые на иноземных купцов, торговая оружием и мехами – этим легким, транспортабельным и дорогим товаром – создала основной золотой и серебряный запас средневековой Руси. Ведь она велась еще в те незапамятные времена, когда княжеская дань собиралась в виде беличьих, лисьих, горностаевых, куньих, соболиных, бобровых шкурок, пользующихся большим спросом в Византии, странах Средиземноморья и Западной Ейропы. По-немецки соболь – Zibel, а в наиболее отдаленной европейской стране Англии, например, соболиные меха, как исконно русский пушной товар, были известны еще до норманнского завоевания. В англо-норманнских средневековых памятниках, начиная с XII века, во множестве вариантов встречается слово, обозначающее этот товар, с неизменной славянской основой: sibiline, sebeline, sambeline, sanbeline… Существовали также такие термины, как clesmes, klesem – клязьминские меха. Smoling, smoleynwerk и smolenskischeswerk – смоленские. «Слово sable вошло в геральдику с обозначением черного цвета; синонимом прилагательного «черный» является оно и в английском поэтическом языке» (Матузова В. И. Английские средневековые источники. М., 1979, с. 48).

Меха в огромных количествах добывались по всей лесной Руси, много пушного товара и, кстати, урало-сибирского серебра давала меновая торговля с лесным востоком. Драгоценную добычу приносили воины, откупы от войн, выкупы и, очевидно, продажа пленных, грабительские набеги на ближних и дальних слабых соседей, что в те времена повсюду считалось самым дешевым и «благородным» способом обретения благ. В 1193-м новгородцы осадили один югорский город и «высылаху къ нимъ лестьбою, рекуще тако: яко копимъ серебро и соболи и ина узорочья, а не губите смердъ своихъ, а своя дани». Урало-сибирское серебро, видать, и в дальнейшем шло на Русь. Именно из-за него в 1332 году Иван Калита начал войну с Новгородом. «Великий князь Иван приде из Орды, а възверже гневъ на Новгород, прося у них серебра закамьского».

Наконец, какую-то часть княжеских сокровищ, бережно передаваемых из поколения в поколение, образовывали свадебные и дипломатические подарки. Еще Ольга получила от византийского императора «блюдо велико злато» и 500 милиарисиев. Не без драгоценного приданого брал, наверное, Владимир Святой княжну болгарскую и царевну византийскую, Ярослав Мудрый – принцессу шведскую, Владимир Мономах – английскую королевну, Юрий Долгорукий – дочь половецкого князя…

И все же исходным, главным источником, так сказать, валютной мощи средневековой Руси была ее природа и труд смерда. Князья, челядь, духовенство, боярство, купечество и воинство ничего материального не производили, их кормили, одевали и снаряжали «черные люди» – земледельцы, охотники, рыбаки, ремесленники, чей кабальный труд через даннические, торговые и военные опосредствования концентрировался в серебряных и золотых гривнах.

Нашествие 1237–1240 годов, кроме прочих неисчислимых бед, сопровождалось захватом и вывозом из Руси основных запасов благородных металлов. Их везли в слитках, гривнах, ювелирных изделиях. Вышаривали каждый храм и терем, грузили на верблюжьи горбы серебряные блюда, ложки, кубки, кольца, подвески, чаши, оклады икон и книг. Драгоценности не испаряются, не усыхают, и я думаю иногда – где сейчас, в каких континентальных подземельях, на каких островах сокровищ хранятся свезенные когда-то в центр Азии пуды индийских, бирманских и персидских алмазов, тонны хорезмского, багдадского и сирийского золота, русского, польского и венгерского серебра?

После нашествий победители обложили огромной податью русских князей, а на пахарей назначили годовую дань «по полугривне с сохи». И как ни велики были вековые накопления, они в течение второй половины XIII века истощились, что попутно с подрывом всей экономики страны привело, как бы мы сейчас сказали, к девальвации – гривну начали рубить пополам, каждый серебряный «рубль» весил уже вдвое меньше, а данники оказались не в силах платить больше, чем «по рублю с двух сох».