Память

Непонятно, какое отношение могла иметь засуха в Великой Степи и «кризис кочевого хозяйства» к историческому событию в Китае, если еще в 1264 году столица монгольской империи была перенесена из Кара-Корума в Пекин и захватническая династия Юань, начиная с императора Хубилая, уже сто лет – через посредничество продажных китайских чиновников и генералов – паразитировала на труде многомиллионного земледельческого и ремесленного оседлого населения! Больше того – наука не располагает никакими данными о катастрофической засухе XIV века в Великой Степи, якобы вызвавшей крах кочевого хозяйства. Зато есть сведения о природных катаклизмах в Китае незадолго до его освобождения! «Китайские летописцы рассказывают, что уже в 1333 г. обнаружились многие ненормальные явления в природе. В том году имели место жары и засухи, вызвавшие голод, затем непрерывно шли дожди, затопившие целые округа и погубившие до полумиллиона людей. В следующем году опять отмечены засухи и повальные болезни, уничтожившие до пяти миллионов человек. Особенного напряжения стихийная жизнь природы на Востоке достигла к 1337 г., когда землетрясения, наводнения, голод, опустошающие налеты саранчи, страшные эпидемии не переставали уничтожать жителей Востока. Те же явления повторились снова с не меньшей силой и в период 1345–1348 гг., и лишь после 1348 года несколько стихло бушевание стихийных элементов» (Чижевский А. Л. Земное эхо солнечные бурь. М., 1976, с. 42–43). Не прекратилось, отметим, а лишь «несколько стихло»…

Но постулат выдвинут, и сама собой напрашивается параллель если причиной освобождения китайцев из-под монгольского ига была засуха в Великой Степи, то она же вызвала ослабление и Золотой Орды, у которой к 70-м годам XIV века тоже не стало сил и средств для противодействия русским! Но когда климатическими причинами объясняется ослабление Золотой Орды, то логично было бы этими же причинами объяснять и одновременное усиление Руси. «Колоссальный подъем уровня Каспийского моря», если он действительно имел место, мог быть вызван, согласно данным того же автора, только колоссальным переувлажнением Русской равнины, дающей Каспию через обширную водосборную систему Волжского бассейна более четырех пятых годового поступления воды. «В Волго-Окском междуречье заболачиваются леса, зимой выпадают обильные снега и часты оттепели, летом постоянно сеет мелкий дождик, несущий неурожаи и болезни» (Гумилев Л. Н. Изменения климата и миграции кочевников. // Природа, 1972, № 4, с. 52).

Еще раз, как и относительно Х века, вообразим себе многоснежные мягкие зимы, затяжные весны, долгие половодья, прохладные и дождливые летние месяцы, холодные и дождливые осенние, заболачивание лугов, подтопы пашен, городских деревянных настилов и гатей, недозревание хлебов, крах бортничества. Метеосводок за XIV век у нас нет, и главный источник сведений о природных явлениях тех времен – летописи. Роюсь в них, начиная со второй половины XIV века, и особенно внимательно смотрю записи о годах, непосредственно предшествовавших Куликовской битве.

Нет, никогда, наверно, не было полной тиши на земле Русской! Междоусобные войны, нападения ушкуйников, мордовских князьков, походы литовцев 1368, 1370, 1372 годов и – в конце семидесятых годов – нашествие войск Синей Орды под командой Араб-шаха, поражение русских князей на реке Пьяне, разграбление нижегородских волостей, набег того же Арапши на рязанские земли, и вот, наконец, первая большая победа Дмитрия в 1378 году на реке Воже – за два года до Куликовской битвы…

И еще пришел на Русь повальный, невиданный-неслыханный мор!

1352 год. Мор в Пскове, Новгороде, Смоленске, Киеве, Чернигове, Суздале. «Во всей земле Рустей смерть люта, и напрасна, и скора; и бысть страх и трепет велий на всех человецех». «В Глухове же тогда ни един человек не остался, все изомроша, сице же и на Белоозере». «Глаголаша же неции яко той мор поиде из Ыдейской страны»… Страшная эпидемия! «Аще бо кто что у кого возьмет, в той же час неисцельно умрет». Что это было – оспа, холера, тиф? Вот и подробное клиническое описание этой болезни, снова нагрянувшей на Русь.

1364 год. «Того же лета мор бысть в Переславли, болезнь же бысть сицева: прежде яко рогатиною ударит за лопатку, или под груди противу сердца, или меж крил, и тако разболевся, начнет кровию харкати, и огонь зажжет и разворит, и потом пот велий пойдет, таже потом дрожь имет, и пролежав день един, или два, а ретко три, кто бы пролежал три дня, и тако умираху; а еще железою боляху, не единако: иному убо на вии, иному же на стогне; иному же под пазухою, иному же под скулою, иному же за лопатку и умираху за день человек иногда по седмидесять, а иногда сту, а иногда с полутораста…»