Память

Косвенное подтверждение легенды о Евпраксии, например, есть в былине о Даниле Ловчанине, в воинской повести о Евпатии Коловрате, в новом названии храма Николы Заразского. В летописях же, на которые издавна опирается наука, и в самом деле нет никаких сведений как об этой трагедии, так и том, в частности, что рязанцы возвратились в свою разоренную столицу. Однако новейшие археологические данные свидетельствуют – возвращение такое состоялось. Ведь летописцы и хроникеры фиксировали далеко не все! Вот несколько примеров. В скандинавских хрониках нет ни малейшего намека на разгром Александром Ярославичем шведского войска на Неве в 1240 году! Археологи раскопали вблизи современного Житомира целый город, полностью уничтоженный ордой в 1240 году, но названия его никто не знает – летописи о нем молчат. А много лет назад меня на всю жизнь поразило краткое сообщение Ипатьевской летописи, которой историки доверяют больше, чем другим: «В лето 6750 не бысть ничтоже», то есть не было ничего. А ведь «лето 6750» – это 1242 год, в который произошло одно из важнейших исторических событий средневековья – Александр Невский разбивает на Чудском озере немецких захватчиков!..

Что же касается так называемых легендарных рязанских событий 1237 года, то и летописное подтверждение им все же есть! Сравнительно недавно вышел тридцать первый том «Полного собрания русских летописей», в котором напечатан так называемый «Мазуринский летописец», где со многими подробностями излагается нашествие орды на Рязанскую землю. Когда я прочел, например, как «приидоша погании ко граду, онии с огнии, а инии с пороха», то понял, что это было не что иное, как чжурчжэньский огонь. О достоверности летописного текста говорит, в частности, и то, что Евпатий Коловрат здесь назван по имени-отечеству, чего нет в повести. Подробно рассказывается в этой летописи и о гибели посольства князя Федора, и о смерти Евпраксии вместе с младенцем Иваном Постником, родившимся, очевидно, во время великого поста, то есть весной того года.

Правда, «Мазуринский летописец» датируется XVII веком, и в основе его вроде бы разные источника – Лаврентьевская и Никоновская летописи, святцы, Четьи-Минеи, грамоты, хроники, хронографы, однако редакционная коллегия тома поясняет: «Вполне возможно, что все эти источники использованы составителем не непосредственно, а путем использования какого-то раннего источника». А великий знаток русских летописей академик М. Н. Тихомиров, изучавший в свое время «Мазуринский летописец» по оригиналу, считал, что часть сведении его, касающихся XIII века, заслуживает внимания.

Мои предки по матери и отцу происходят с Рязанщины, из-под Пронска, – они жили там с незапамятных времен, и я допускаю, что далекие их, а значит, и мои пращуры встретили там самый страшный год в истории этого края, расположенного на границе со степью. Из всех русских земель удельное Пронское княжество и его население стали первой жертвой орды перед самой зимой 1237 года.

Героически-отчаянное, но недолгое сопротивление в поле рязанских, пронских, муромских, ижеславльских дружин. И вот как пишется в той же «Повести о разорении Рязани Батыем»: лежат они «на земле пусте, на траве-ковыле, снегом и ледом померзоша, никем не брегоми, и от зверей телеса их снедаеми, и от множества птиц разтерзаеми. Все бо лежаша купно, едину чашу пиша смертную». «А татарове, – повествует В. Н. Татищев, – видевше многих своих избиенных, разсвирепенга зело, начаша всюду воевати, грады разоряя и пожигая, люд избивая и пленя с великою яростию». Это краткое обобщенное описание рязанских событий 1237 года лишено подробностей, которые сберегла народная память и тогдашняя литература.