Память

После обеда пришла Нина и принесла альбом с фотографиями. Я привыкал к тому, что каждый день ко мне будет приходить чужая женщина, от которой пахнет незнакомыми духами. И я должен быть с ней вежливым, потому что она моя жена. Она принесла мне какие-то фотографии, и я должен посмотреть их из уважения к ней.

Это был наш свадебный альбом и, хотя я никого не узнавал, смотреть его было интересно. На Нине было длинное белое платье, оно ей очень шло, но я заметил, что платье было не с таким широким подолом, какие обычно бывают свадебные платья. Я удивился, что вспомнил это, в голове был образ какого-то белого платья, но на манекене, без лица, и сказал ей, она закивала: да-да, тебе и мне никогда такие не нравились.

Я узнавал себя. Теперь я знал, как выглядит моё лицо, и на каждой фотографии оно было рядом с лицом незнакомки, сидящей напротив. Мы улыбались, и это было приятно, хотя на фотографиях мы казались мне чужими людьми: оба – и она, и я.

Она показала мне своих родителей и сестру Эмму, показала моих родителей. Люда и Николай. Я не узнал их. Нина сказала, они сегодня вылетят, чтобы приехать ко мне.

– Откуда? – спросил я.

– Из Калининграда. Они живут в Калининграде.

В голове было пусто. Ни единого воспоминания, ни единой зацепки. От этого опять подкрадывалась тошнота. Я не мог вспомнить, и это мучило меня. Я хотел начать новую жизнь с чистого листа, но это было ужасно, потому, что я не помнил, что я люблю, а что нет. Я не знал, что мне нравится, что составляет суть моей жизни, что составляет моё "я", и что за люди меня окружали. Всё, что было для меня ценным и важным просто перестало существовать, потому, что я этого не помнил.

Я перевернул страницу и там лежал засушенный белый цветок. Я взял его в руку, и в голове вдруг вспыхнула и ожила картинка: удушливый запах шиповника, летний зной, оглушительное стрекотание кузнечиков, мокрые от пота ладони, я и она держимся за руки, у меня бешено стучит сердце и по спине тоже течет пот от жары и от ужаса, заикаясь, я прошу её выйти за меня замуж, и жутко боюсь, что она откажет.

Я посмотрел на неё. Напротив меня сидела темноволосая красивая девушка с большими и добрыми карими глазами, та самая девушка из моего видения, только немного старше. Я держал в руке плоский и хрупкий цветок шиповника, готовый рассыпаться в прах, цветок, пролежавший между страницами около двадцати лет, и я знал, что это именно шиповник, что это тот самый цветок, который я сорвал с куста и протянул ей, предлагая стать моей женой. Я по-прежнему не помнил нашего сына, не знал своей фамилии, не знал, одна ли у нас с ней фамилия, но я помнил, как она сказала "да" в тот момент, почти двадцать лет назад, я очень хорошо помнил сладкий запах шиповника, будто вдыхал его прямо сейчас, а главное – я помнил Нину, помнил её улыбку, свой страх и своё счастье, когда она согласилась.

Я не вспомнил всего, но в этот момент вернулось чувство любви к ней. Это было подобно озарению: в один момент я вдруг понял, что до сих пор люблю её. Теперь я ей верил, я знал, что она моя жена, и я её помнил. Помнил, как любил её тогда, и знал, что люблю теперь. Помнил, как замирало сердце, как я сжимал её пальчики, сжимающие этот самый цветок, помнил безграничный океан ласки и нежности.

Буквально в одну секунду она превратилась для меня из чужой незнакомки в родную и любимую жену. По венам растеклось тёплое блаженство узнавания: откуда-то изнутри, из груди что ли поднялась и разлилась по телу горячая волна, я будто впервые вдохнул полной грудью. Это тепло захватило меня, Нина показалась мне такой привычной, такой "своей", я перестал чувствовать себя напряженно в её присутствии, наоборот, от того, что она рядом мне стало спокойно. Хотелось обнять её и погладить по волосам.

Она смотрела на меня, начиная понимать, но, видимо, боялась поверить, чтобы не разочароваться. Глаза её блестели, напряженно вглядываясь в меня, она застыла в ожидании. Между нами что-то изменилось: исчезло расстояние, исчезла неловкость, исчезло ощущение чужого. Я действительно её узнал. Узнал её волосы, её глаза, её голос, её руки, её пальцы, её духи.

Я сказал ей: я тебя помню. Помню, как делал тебе предложение, а ты засушила этот цветок. Я помню.

Я не успел договорить, как Нина кинулась мне на шею, я стиснул её в объятиях и, кажется, сломал сухой шиповник. Но это не имело никакого значения: ведь у меня появился смысл, я вспомнил самое главное, то, ради чего я буду продолжать жить. Я вспомнил свою любовь к ней, и вместе с этим воспоминанием что-то внутри меня ожило, давая надежду и веру в то, что я смогу вспомнить себя, я смогу заново найти то, что будет наполнять мою жизнь.