Память

Майлз застонал, запустил себе руки в волосы, жестом велел Айвену молчать, попытался – безуспешно – вспомнить блестящую фразу, которой он собирался завершить параграф, сдался и выключил комм. – Незачем орать.

– Я не ору, – ответил Айвен. – Я просто решителен.

– Не был бы ты так любезен проявлять свою решительность на пониженных тонах?

– Нет. Саймон Иллиан спит с моей матерью, и в этом виноват ты!

– Почему-то мне так не кажется.

– В любом случае это случилось у тебя в доме. И ты несешь некоторого рода ответственность за последствия.

– Какие последствия?

– Не знаю я, какие! Понятия не имею, какого черта я должен с этим делать! Мне что, стоит теперь обращаться к Иллиану «папа» или наоборот, вызвать его на дуэль?

– Ну… начать ты можешь с рассмотрения того варианта, что это вообще не твое дело. Они оба взрослые, по моим последним данным.

– Они старики, Майлз! Это… это… это недостойно. Что-то вроде того. Скандально. Она – из высших форов, а он… он… Иллиан.

– Сам по себе отдельный класс, – ухмыльнулся Майлз. – На твоем месте я бы не предвидел никаких особых скандалов. У меня сложилось впечатление, что они разумно… хм… осмотрительны. У твоей матери безупречный вкус во всем. Кроме того, учитывая, кто такая она и кто – он, осмелится ли кто-то отпускать комментарии?

– От этого сплошная неловкость. Мама сказала мне, что после церемонии помолвки Грегора и до того, как закрутятся все эти дела со свадьбой, они с Иллианом собираются уехать на полмесяца отдохнуть на южное побережье. Вместе. На курорт для простолюдинов из среднего класса, о котором я никогда не слыхал. Его выбрал Иллиан – мол, раз он тоже никогда о нем не слышал, то любое подобное место, ни разу не привлекавшее внимания СБ, ему подойдет. А она заявила, что после помолвки хочет целыми днями сидеть в пляжном шезлонге на солнышке, ничего не делая и попивая это отвратительное пойло с фруктом на палочке. А по ночам – сказала она! – они, безусловно, смогут придумать, чем заняться. Боже мой, Майлз, моя родная мать!

– А как, по-твоему, она стала твоей матерью? В те дни маточных репликаторов на Барраяре не было.

– Это было тридцать лет назад.

– Достаточно давно. Хм, южное побережье? Звучит… расслабляюще. Даже совершенно безмятежно. Жарко. – Нынешним утром в Форбарр-Султане шел дождь со снегом. Может, Майлз сумеет выспросить у Иллиана название этого местечка, и стоит ему только сбыть этот проклятый доклад с рук… Но ему сейчас не с кем отправиться в отпуск, разве что с Айвеном, а это далеко не то же самое…

– Если это действительно тебя беспокоит, я бы предложил тебе поговорить с моей матерью.

– Пытался. Она же бетанка! И считает, что это просто великолепно. Полезно для сердечно-сосудистой системы, способствует выработке эндорфинов и все такое. Если подумать, так, наверное, она вместе с моей матерью это и придумала.

– Возможно. Но взгляни на это со светлой стороны. Все шансы за то, что тетя Элис будет так занята своей личной жизнью, что перестанет уделять внимание устройству твоей. Разве не этого, по твоим же словам, ты всегда хотел?

– Да, но…

– Ну-ка, вспомни. Сколько раз за последний месяц она к тебе приставала с тем, чтобы ты ухаживал за подходящими девушками?

– В последний месяц… мы все были довольно заняты.

– Сколько помолвок, свадеб и прибавлений семейств у детей своих знакомых описала она в подробностях?

– Ну… ни одной, раз уж ты об этом упомянул. Кроме помолвки Грегора, разумеется. Никогда еще так долго она не оставляла меня без сообщений о статистике прироста населения среди высших форов. Даже когда я служил в нашем посольстве на Земле, она присылала мне письма дважды в месяц.

– Считай свои преимущества, Айвен.

Айвен поджал губы. – Фрукт, – пробормотал он. – На палочке.

Выставив Айвена, Майлз потратил целый час на то, чтобы вернуться к прежнему состоянию сосредоточенности. Он нашел этой паузе практическое применение, позвонив в Имперский Госпиталь доктору Ченко и наконец записавшись к нему на прием для регулировки контролирующего припадки приборчика. Ченко, кажется, весьма беспокоила проверка работоспособности этой штуки. Майлз старался отделаться от ощущения, будто он сам – просто большая и ходящая на двух ногах лабораторная крыса.

На следующий день, когда Майлз был уже готов шагнуть за порог особняка Форкосиганов и отправиться на прием к врачу, он столкнулся с входящим в дом Иллианом. На улице шел снег; белые хлопья облепили гражданскую куртку Иллиана и запорошили его редеющие волосы. Лицо его покраснело от холода, но излучало веселье. Иллиан вроде как был один.

– Ты где был? – поинтересовался Майлз. Он вытянул шею, глядя в проем закрывающейся двери, но не увидел ни леди Элис, ни охранника, ни какого-либо другого сопровождающего, выходящего из ворот.

– Гулял по городу.