Память

По лицу юноши промелькнула паника – в этот момент ему, несомненно, припомнилась статья устава насчет животных. – Э-э… Царапка, сэр.

По крайней мере, он честен. – Как подходяще. Так держать, капрал. – Майлз попрощался с ним салютом, принятым у аналитиков в штаб-квартире СБ, – нечто вроде взмаха двумя пальцами где-то в области виска. Аналитики СБ были склонны не испытывать особого почтения к тому, чей уровень IQ был ниже их собственного, а к таковым относилась большая часть всей прочей Имперской Службы. Охранник благодарно ответил куда более четкой и отрывистой разновидностью того же.

«С каких это пор СБ стала присылать к нам детей для охраны ворот?» Мрачные мужчины, охранявшие это место при отце Майлза, прикончили бы несчастную кошку на месте, а потом просеяли бы ее останки на предмет сканирующих устройств или бомбы. Пареньку, должно быть всего… как минимум двадцать один год, раз он служит в СБ и имеет чин капрала. Майлз сдержал легкую дрожь и широкими шагами двинулся по дорожке к подъезду под моросящим дождем, превращающимся в проливной.

Он прижал ладонью пластину сенсорного замка справа от входной двери, и створки разошлись в стороны с величавой плавностью, пропуская его внутрь, а затем снова закрылись за его спиной, едва он переступил порог. Весьма странное ощущение – самому открывать дверь; здесь всегда стоял на посту оруженосец Форкосиганов в коричневой с серебром ливрее, впускавший его в дом. Когда же эту дверь автоматизировали?

В огромном вестибюле с выложенным черной и белой плиткой полом дождливым, сумрачным ранним вечером было темно и зябко. Майлз чуть было не воскликнул «Свет!», чтобы включить освещение, но замолк и поставил чемодан на пол. Ни разу в жизни он не получал особняк Форкосиганов полностью в свое распоряжение.

– «Когда-нибудь, сын мой, все это станет твоим», – для пробы прошептал он во тьму. Эхо его слов, отразившееся от мощеного пола, прозвучало словно режущий ухо скрежет. Майлз подавил легкое содрогание. Повернувшись направо, он начал медленный обход владений.

В следующей комнате на полу лежал ковер, поглощавший одинокий звук его шагов. Оставшуюся мебель – не хватало примерно половины – закрывали белые, напоминающие о привидениях, покрывала. Майлз обошел кругом весь первый этаж. Это место казалось одновременно и больше и меньше, чем он помнил. Озадачивающий парадокс.

Он осмотрел гараж, занимающий весь полуподвальный уровень восточного крыла. Его собственный флаер аккуратно приткнулся в одном углу. Огромный, как линкор, бронированный лимузин, роскошный и блестящий, хоть и устаревшей модели, занимал другой угол. Майлз вспомнил о своей боевой броне. «Пожалуй, не стоит делать попыток управлять машиной или флаером, пока я не приведу в порядок эту чертову неполадку в собственной голове.» На флаере во время припадка он рискует погибнуть сам, а в этом сухопутном линкоре – угробить кого-нибудь на дороге. Прошлой зимой, до того, как Майлз убедил себя, что вылечился, как и обещал, он весьма наловчился якобы случайно устраивать так, чтобы его подвозили.

Он поднялся по одной из черных лестниц в помещение громадной кухни. В детстве для него это место было весьма изобильным источником вкусностей и общения, полным интересных, занятым делом людей – поваров, оруженосцев, слуг, – а время от времени даже один проголодавшийся Регент забредал сюда в поисках съестного. Кое-какая утварь здесь сейчас оставалась, но еды не было ни крошки – ничего не нашлось ни в буфетах, ни в отключенных от сети холодильниках в человеческий рост высотой.

Майлз подключил самый маленький холодильник. Если он собирается оставаться здесь надолго, нужно бы завести здесь еду. Или слугу. Одного слуги вполне хватит. И все же ему не хотелось видеть здесь никого постороннего. Может, кто-то из ранее служившего здесь народа, выйдя на пенсию, живет поблизости и его удастся уговорить вернуться на несколько дней… А, может, он не пробудет здесь долго. Может, ему купить какие-нибудь полуфабрикаты – только не с военной кухни, благодарю покорно. Зато имелось впечатляющее изобилие вина и прочего спиртного, годами лежавшего непотревоженным в оборудованном кондиционером винном погребе, чей замок открылся по прикосновению его форкосигановской ладони. Майлз вытащил пару бутылок требующего особого смакования красного вина, положенного сюда еще при деде.