Память Древних

Разумеется, разбор здоровенного сундука со стабальтским добром проходил в обстановке досмотра — в кабинете Брайса Молдвинна, с присутствием королевы, кучи её собачонок (как Айонас называл всех сколько-нибудь родовитых женщин дворца) и стражи. Были там и мужские украшения, больше из металлов, и, натыкаясь на каждое, Альфстанна с восхищением втискивала в руки мужа.

Часть украшений Хеледд приметила себе. Она высокомерно поводила головой, поджимала губы, и, дабы смилостивить королеву, Альфстанна презентовала той несколько приглянувшихся бус. От остального Хеледд отмахивалась: серебро? Железо? Мельхиор?! Тьфу! Она королева, владычица! Она не станет носить подобные побрякушки. Да и из камней ей выбрать, кроме топазов, нечего. Другое дело, что парочка её фрейлин (особенно ненавистных Альфстанне) тоже позарились на подаренное молодоженам добро. Особенно на округлые, отполированные до звездного блеска камни. Альфстанна была добра и не жадничала. Все ведь знают, что горная хребтина, пересекающая владения клана Стабальт богата такими вот залежами, они себе еще наберут!

— А это еще что? — брезгливо спросила старая фрейлина-горгулья.

Украшений, как выяснилось, Батиар насыпал только сверху. Ниже сундук на три четверти был забит какими-то валунами: круглыми и овальными, разных цветов и размеров — от грецкого ореха до небольшого капустного кочана. Камни можно было бы принять за морские — по обточенности форм, однако щербинки на стенках шли вразрез с таким предположением.

Айонас почесал сбоку от рта и с интересом взглянул на Альфстанну — так, как смотрят особо занимательную площадную пьесу, не зная, чего ждать от актеров дальше.

— Жеоды! — почти визгливо обрадовалась девчонка. Диенар невольно дернул рукой к уху — чего пищать-то?

— Же… что? — не поняла фрейлина.

— Жеоды, — поджав губы прояснила Хеледд. — Признаться, натыкалась на описания в документах о вашем наделе, Альфстанна, но прежде не видела. И что, там внутри камни?

Хотя Хеледд пыталась спрятаться за надменной скукой, глаза королевы светились алчным нетерпением: ну же, открывай скорее! Альфстанна хохотнула — не самое достойное поведение для державной особы. Достала одну сферу, краем глаза заметив, что Айонас тоже смотрит с неприкрытым любопытством. Значит, тоже не в курсе. Это по-своему умилило молодую августу, ей захотелось, прежде всего, показать жеоду Диенару. Оглянувшись на мужа, она демонстративно повернула тяжелые створки камня по заведомо произведенному распилу. Замерла на миг, наслаждаясь вожделенными взглядами собравшихся. Чем больше она медлила, тем сильнее нарастало напряжение в комнате. Айонас, не выдержав первым, перевел глаза на лицо Стабальт и изумился: её глаза откровенно смеялись над происходящим. Похоже, Альфстанна предвкушала разочарование королевы с тем же наслаждением, с которым идут на запах любимого блюда.

Стабальт развела руки. Еще до того, как прокатился общий досадливый выдох, августа заметила, как поплыло вниз лицо Хеледд. О, за то, чтобы повторно увидеть сие зрелище, Стабальт была готова даже повторно пережить плеть.

Из жеоды вопреки ожиданиям присутствующих не посыпались, сверкая огнями всех цветов, граненные бриллианты, рубины и изумруды. А просто торчали две кристаллические щетки из мелких камушков темно-серого и черного цветов.

— Это что, шутка? — недовольно спросила фрейлина-карга, уловив настроение своей госпожи.

— Это морион! — с гордостью сообщила Альфстанна. — Он благоприятен для дыхания, незаменим при простуде и еще при родах, чтобы ребенок наверняка задышал, — с небывалым энтузиазмом взялась за просвещение Альфстанна. Королева и Брайс уставились на неё, как на диковинную обезьяну, фрейлины — как на больную, и только Диенар наблюдал с неожиданным, но скрываемым удовольствием.

— Тут должны быть и другие! — Альфстанна с яростью взялась открывать одну за другой все жеоды, показывая кристаллы всех цветов и обзывая их цитринами, турмалинами, кварцитами и еще не пойми какими словами. Долго рассказывала про какой-то сине-черный, говорила, что это «соколиный глаз», и подходит ей лучше всего, потому что она любит охоту. Айонас подумал, что ей подойдет тот, который Стабальт назвала авантюрином — у неё ведь в самом деле обнаружилось тут, в столице, какое-то незатупляемое шило в заднице!

Девчонка перебросилась на аметисты, показывая и сиреневые, и зеленоватые.

— Этот камень благоприятен для женского здоровья, — доверительно поведала августа королеве, для надежности даже немного понизив голос. — И еще символизирует верность в любви, — сказала она и бросила полный обожания взгляд на Айонаса. Того перекосило, и он с испуганной физиономией отступил на шаг.

Зато в комнате грохнул хохот. Брайс ржал громче всех, сложившись вдвое. Женщины противно хихикали, Хеледд держалась за живот и смеялась до слез. Альфстанна надула губы и попыталась продолжить рассказ. А Айонас во всем этом спектакле почувствовал себя козлом.