Память Древних

Альфстанна застыла на несколько секунд. Что ж, если он так хочет заняться освобождением Вектимара лично, пусть. Она найдет себе работу. Все-таки хорошо, что в душе, несмотря на все уверения в обратном, Айонас остается мужчиной, который не ставит женщин в ни во что. Или это просто забота?

По её лицу ничего нельзя было прочесть, и у Айонаса отлегло от сердца, когда девушка выдохнула:

— Хорошо.

Диенар, удовлетворившись, снова уселся за столик и демонстративно поерзал: говори!

— Сможете пожертвовать своих людей для драки? Такой, посерьезней? — Чтобы подчеркнуть степень упомянутой серьезности, Альфстанна невольно сжала кулак.

Айонас несколько удивился.

— Ого! — хмыкнул он. — Ну, как говорится, какой пир без драки, если я правильно понял. Ладно, не вопрос. А с кем драться будем? Мы же вроде решили усыпить стражников в темнице?

— С моей охраной.

Айонас заржал в голос — так, что дрогнули стены.

— С этой скрюченной каргой-фрейлиной?! Ох, В-в-вечный! Мои ребята такого не выдержат, чес’слово!

Августа не смогла устоять перед заразительным обаянием мужчины и улыбнулась тоже. Но ответ все равно поразил:

— С Толгриммом.

Стабальт и Диенар раздумывали над поводом для праздника ночь напролет.

Самым простым решением казалось объявить о беременности Альфстанны и потом спустя время каким-нибудь чудом разыграть выкидыш. Айонас от идеи страшно завелся. В актерском таланте напарницы он уже не сомневался, а, будучи отцом двоих детей, мог дать пару советов. Ну, во-первых, бешенная неугомонность Альфстанны несколькими днями ранее, с которой она искала острых ощущений по всем караулкам, вполне часто случается у женщин на ранних сроках. С перепадами настроения и особой меланхоличностью Стабальт наверняка справится и без дополнительной помощи, посмеивался август. Оставалось только подправить очевидные внешние признаки — тошноту и грудь. Тошнота обеспечивалась у Альфстанны по щелчку пальцев — девчонка прежде обмолвилась о наличии у нее не только сонного зелья, но и какой-то тошнотворной едкой смеси.

Что до остального, осмотревшись в комнате, мужчина схватил ближе всего примощённую половину жеоды и, поймав Альфстанну за руку, приложил ей каменное полушарие на грудь. Друзой внутрь, чтобы торчало, как положено.

— Ну вот, — самодовольно оскалился мужчина, — засунем тебе эти штуки под платье и готово! Они ж еще и тяжеленые! Как раз будто набухли и отекли! И походка изменится, как положено, не будешь такой бойкой. Ух, будут сиськи! Всем на зависть!

Альфстанна оторопела и только через несколько секунд смогла ответить:

— Думаете?

— Уверен! — Айонас заглянул в голубые глаза девчонки. — Ты даже не представляешь, Стабальт, как все мужики обожают женскую грудь.

Губы Альфстанны, наконец, тоже изогнулись в мимолетной улыбке, а глаза блеснули полюбившимся Айонасу озорством.

— Это у вас с детства, — тоном знатока сказала августа.

Теперь на мгновение обмер Диенар — а потом зашелся смехом и… почувствовал себя счастливым.

Несмотря на все усилия Айонаса, изображать беременность Альфстанны было идеей крайне рискованной: мало того, что сомнительно, так и вседворцового гуляния из такой новости не сделаешь. Не придумав ничего лучше, августы легли отдыхать глубоко под утро, так что на другой день проспали за полдень. «Как и следует высшей знати» — позевывая, пробормотал спросонья Айонас. Альфстанна, лохматая, опухшая, утерла рукой слюни у рта и даже поленилась думать, что она-де — высшая знать.

В тот день их особо не трогали — во-первых, бурная влюбленность Альфстанны в новоявленного супруга резко встала всем поперек горла: пока её в комнате развлекает Айонас, весь остальной люд во дворце живет спокойно. Во-вторых, таким путем по коридорам не шатался Айонас «с торчащим другом, которого некуда деть». Знать тихонько посмеивалась: может, эти каменные шары Альфстанны в самом деле имеют какую-то магическую силу, раз животина вроде Диенара, угомонилась и довольствуется теперь только супругой? В-третьих, Молдвинны и иже с ними будто на что-то отвлеклись. «Диенаров» это устраивало: появилось время подготовиться, все продумать, тайком — с тем самым мальчишкой с кухонь — передать распоряжения ребятам, затаившемся в столице.

Днем Стабальт попросила сводить её на конюшню. Тут по-прежнему под видом конюхов трудились боевые молодцы Толгримма, но самого его не оказалось. Альфстанна — август видел — расстроилась. Очевидно, она надеялась объяснить детали замысла первому мечу в охране лично, чем передавать через кого-то. Да и… тоска. Альфстанна поняла, что с того дня, как отец назначил её наследницей, они с Толгриммом расставались разве что в темницах у Лаудана и тут, во дворце. Встретить его сейчас значило бы, что все идет относительно нормально или даже — по плану.

Который они с Айонасом пока не продумали в главной, «отправной» детали.

Им нужен был праздник.