Память душ

Гризту нравилось воображать, что дракон сейчас молча проклинает предков Гризта, но более вероятно, что Реваррик был слишком безумен, чтобы просто даже понять слова Гризта. Он встречался с другими драконами, и ясность их ума весьма различалась. Однажды он провел действительно увлекательную беседу с Шаранакалом, а вот с Роламаром ничего не вышло.

– Оказывается, у каждого дракона есть свой Краеугольный Камень, и я почти уверен, что этот Краеугольный Камень твой, – сказал Гризт. – Причина, по которой ты таков… – он обвел рукой дракона, – заключается в том, что ты его потерял. Так что давай это исправим? Потому что нам с тобой нужно поговорить. – Гризт начал создавать мост, ведущий к голове дракона, чтобы можно было приступить к работе.

43. Поездка в карете

Кирин помолчал.

– Эм… Гризт сказал, что он сделал, чтобы привести в чувства Реваррика? – Он покачал головой. – Я имею в виду Релоса Вара.

Турвишар раздраженно вздохнул.

– Нет. К сожалению – нет. Что подтверждает твою теорию, что автором был Релос Вар, а не Гризт.

Кирин медленно выдохнул.

– Да… Хотя Гризт – такой засранец, что он мог намеренно упустить это из виду.

– Верно, – согласился Турвишар. – Тем не менее… Думаю, теперь твоя очередь.

(Рассказ Кирина)

Я был готов превратиться в невидимку и выпрыгнуть из окна кареты, когда в карету вошел и сел напротив меня мой отец.

Я разинул рот. Мне не показалось. Это был мой отец! Пусть он выглядел моложе, чем я помнил, и одет он был как тюремщик ванэ, но это все еще был верховный лорд Терин Де Мон.

– Папа?

Не успел я это выдохнуть, как рядом оказался Док – точнее, Териндел.

– А, ты нашла Кирина, – сказал он Валатее. – Отлично. – Он поцеловал ей руку и обнял супругу, устраиваясь поудобнее во все более тесной карете.

Следующим внутри оказался Тераэт, который уселся рядом со мной.

– Ты ни за что не поверишь, с кем мы столкнулись. – Судя по его улыбке, он находился на грани нервного срыва и изо всех сил старался не закричать, или не совершить убийство, или и то и другое вместе.

Следующим заглянул Турвишар, и его глаза расширились, когда он увидел, насколько мала карета.

– Да, тут немного…

– Найди себе место, – предложила Валатея. – Мы здесь все друзья.

Турвишар откашлялся и сел по другую сторону от меня. Уж его-то точно нельзя было назвать маленьким человеком, и, честно говоря, ни Тераэт, ни я тоже не были маленькими. В карете должны были поместиться шесть стройных ванэ. Только вот где?..

Последней заглянула Джанель. Она не могла не заметить, что все шесть кресел заняты.

– Я посмотрю, смогу ли помочь кучеру. – Отец начал подниматься.

– Не стоит, – отмахнулась Джанель, закрыла за собой дверцу экипажа и села между Тераэтом и мной. Конечно, между мной и Тераэтом не было никакого «между», так что она оказалась у нас на коленях – наполовину на мне, наполовину на Тераэте. Я немного подвинулся, чтобы сесть поудобнее. Тераэт тоже. В конце концов мы обняли ее для равновесия, положив руки друг другу на плечи.

Она улыбнулась нам.

– Вам неудобно?

– О, безумно, – сказал я. – Очень неудобно.

– Отлично. – Казалось, она обдумывает, какую выгоду можно извлечь из того, что ты набил полный рот стекла и сейчас пытаешься его прожевать.

Док прикрыл рот рукой в безуспешной попытке сдержать смех, а у моего отца, Терина, было настолько озадаченное выражение лица, как будто мы рассказали анекдот, который могли понять только свои, а он не мог, не зная, что у нас происходит.

Валатея постучала по потолку кареты.

– Мы готовы.

Карета тронулась с места, грохот колес сотряс сиденья, и Джанель подпрыгнула у меня на коленях. Что было бы забавно, если бы на меня не пялился отец.

– Спасибо за спасение? – спросил я.

Док уткнулся носом в волосы жены.

– Спасибо Валатее. Это она нам рассказала, что Келанис арестовал тебя.

– Мы только начали узнавать друг друга, любовь моя, – сказала Валатея. – Думаю, он мне понравится. – Затем ее фиалковые глаза остановились на Тераэте. – Так ты, должно быть, мой пасынок?

Рука Тераэта на моем плече напряглась:

– Что меня выдало?

– Ты слишком хорошенький, чтобы быть кем-то еще.

Джанель закашлялась.

Валатея одарила ее простодушной улыбкой.

– Дорогая, – сказал Териндел, – не могла бы ты перестать флиртовать с моим сыном? Он не был воспитан среди ванэ. Вероятно, мысль об инцесте заставляет его нервничать.

Терин удивленно приподнял бровь:

– А тебя мысли об инцесте не беспокоят?

Док пожал плечами:

– Все относительно.

– Конечно, разумеется, – фыркнул Терин. – Именно поэтому все продолжают вызывать тебя на дуэли.

Валатея хлопнула мужа по руке:

– Не могу поверить, что тебе было так весело без меня.