Память душ

– Клянусь Вуалями. Саррик. Я помню, как ты… – Она, потрясенная до глубины души, поспешно заморгала. – Ты Саррик? Галава перевоплотила Саррика? Но как?!

Терин глянул на нее:

– Это ответ на мой вопрос? Потому что я этого не заметил.

Я покачал головой и попытался выдохнуть «нет»… Мне очень не хотелось все это объяснять.

– Ну… Э… Саррик… – Валатея прикусила губу. – Я с ним когда-то работала… Как… – Она замолчала, склонив голову набок. – Как это вообще возможно? Я думала, что Саррик все еще скован в Пустоши. Скован в темнице… вместе… с Вол-Каротом.

Ни я, ни Джанель, ни Тераэт не ответили. Ну, как тут вообще можно было ответить?

Поэтому Турвишар, естественно, воспринял это как намек, что ему стоит начать лекцию.

– О, это очаровательная история, – начал он. – Души Саррика были освобождены… или, точнее, вырезаны из Вол-Карота…

– Турвишар, тебе не нужно ничего объяснять, – оборвал его я.

– О нет, – сказала Валатея. – Я хочу знать все.

Турвишар откашлялся:

– Души Саррика были освобождены Эланой Кандор, которая отпустила Саррика в Страну Покоя, где он постепенно исцелился и в конце концов вызвался – как и все мы – возродиться и помочь в этой битве против Вол-Карота. Но, несмотря на то что теперь он смертный, сохранились «отголоски» его прежней связи с Вол-Каротом, и это весьма интересно.

– Вызвался добровольцем?! Как и все вы? – острый взгляд Валатеи прошелся по нам. – А кто остальные? Я слышала о вас?

– Нет, – одновременно ответили мы с Тераэтом.

Валатея повернулась и глянула на мужа.

Док дернул уголком рта и указал на сына:

– Можешь полюбоваться на отвратительное чувство юмора Хамезры. Познакомься с Атрином Кандором, моя дорогая.

– Я не Кандор, – отрезал Тераэт. – Атрин Кандор умер очень давно.

Глаза отца расширились, когда кто-то наконец упомянул знакомое имя. Валатея между тем поджала губы и бросила короткий взгляд на пасынка, а затем перевела взор на Джанель.

– Итак. – Она наклонила голову. – Ты, должно быть, Синдрол?

Джанель выпрямилась.

– Что?

– Ах, я заглядываю слишком далеко назад. Значит, ошиблась. Значит, Элана Кандор. – Валатея сейчас не могла разглядеть, что лицо ее мужа окаменело и он с независимым взглядом уставился на стену над головой Турвишара.

Джанель так сильно сжала кулаки, что я испугался, что она расцарапает ногтями ладони.

– Да, – ответила она. – Я была Эланой.

– Полагаю, в этом есть своего рода поэтическая справедливость. – Валатея глянула на Турвишара. – А ты?

Тераэт тоже нахмурился, глядя на волшебника.

– До меня вдруг дошло, что я не знаю, кем ты был раньше.

– Ты никогда не спрашивал, – усмехнулся Турвишар. – Симиллионом.

– Симиллионом? – Джанель заморгала. – Серьезно? Первым императором Куура? Тем самым Симиллионом?

– Тем самым. О котором говорится в классической сказке про бога-короля: мол, жил да был мальчишка-фермер, который выжил после того, как вырезали его семью, нашел волшебный меч и убил им кучу злых богов-королей, а затем основал свое собственное королевство, которым правил благородно и справедливо. – Рот Турвишара скривился. – Правда, в моей версии сказки люди, которых я только что спас, убили меня, протащили мое тело по улицам и превратили мое королевство в Куурскую империю. – Он глянул мне прямо в глаза и сказал: – Оказывается, даже если ты главный герой истории, твоя сказка может закончиться совсем не хорошо.

Мне показалось, что из кареты разом исчез весь воздух. В этот момент – совершенно жуткий момент – я вдруг кое-что понял. И понял это до самых кончиков пальцев.

Моя история тоже не могла хорошо закончиться. Тераэт и Джанель могли бы наконец разобраться в своих разногласиях, стать счастливыми, состариться, завести кучу детей, если им этого захочется. Да будь оно все проклято, но история Турвишара тоже могла закончиться хорошо, хотя в его случае, вероятно, было бы меньше детей и больше библиотек. Но я? Неразрывно связанный своими душами с богом/монстром/существом настолько ядовитым, что просто присутствие Вол-Карота уничтожало любого, кто находился рядом, и сама реальность отслаивалась лохмотьями и шла морщинами? Моя история никогда хорошо не закончится. Мой брат Релос Вар жестоко поимел меня.

Если мне повезет – если я окажусь удачливее, способнее и хитрее, чем считают мои враги, – возможно, все закончится. Закончится так, что иначе не будет ничего хорошего.

Я глянул в глаза Турвишару и понял, что он прочел мои мысли. Он знал, о чем я думаю. И он понимал то же самое.

И он не собирался говорить мне, что я ошибаюсь.

Валатея повернулась к Турвишару:

– Значит, мы тоже встречались раньше. Я знала Симиллиона. Мы сражались бок о бок против короля Немезана.

Я горько рассмеялся.

– Ты знала всех нас, не так ли?

– Намного лучше, чем ты думаешь. – Бывшая королева ванэ из Кирписа откинулась на подушки и улыбнулась. – Похоже, это самое настоящее воссоединение? Кажется, мне это нравится.

– Ну, хоть кому-то, – пробормотал Тераэт себе под нос.