Память душ

Он выглядел так же, как и остальные. Был точно таким же, как у моего приемного отца Сурдье. Все они выглядели до безумия одинаково, обладали тем странным единообразием, из-за которого я был уверен, что для их создания использовалась магия.

Затем я заглянул внутрь перстня и нашел там нечто иное – надпись, не на гуаремском, а на каком-то ином языке. Эти письмена состояли из сплошных углов и острых краев, казалось, они были созданы для вырезания на камне или начертания на металле.

Но это был язык, который я мог читать, во всяком случае, знание его вернулось ко мне во вспышке понимания.

Это было имя. Имя Санда. Хотя я мог это лишь предполагать, поскольку у ворассов всегда существовал обычай образовывать сокращение от родового имени и фамилии.

– Проклятье, – прошептал я. – Дети не будут знать имен своих отцов.

– О чем ты? – спросил Турвишар.

Я не слышал, как он вернулся, и потому удивленно поднял голову. Он выглядел, словно все было в порядке.

Все та же ряса, все то же смущенное выражение лица. Он потянулся за одеждой, и я подал ее.

– Выяснил, что нам нужно?

– Да, – сказал он. – Мне назвали город. Не более того, но если мы поторопимся, то, может быть, найдем его до того, как он двинется дальше.

Я взял арфу.

– Это здорово.

Турвишар бросил на меня слегка обеспокоенный взгляд, а затем ушел переодеваться, но и когда он вернулся, выражение его лица ничуть не поменялось.

– Пойдем отсюда, – предложил я.

– Там холодно, – сказал он.

– Не на улицу, под снег. В таверну. Она смотрелась достаточно дружелюбно.

Турвишар еще раз внимательно глянул на меня, потом кивнул. Мы нашли свободное место в баре, и я заказал самый крепкий напиток, который у них был. Это оказался анисовый напиток молочного цвета под названием «седжин», который подавали теплым. Я купил бутылку на выигранные ранее монеты и налил нам обоим по кружке. К своей я не притронулся.

– Что случилось? – спросил он. – Ты замкнулся в себе. Почему ты блокируешь меня?

– Ты когда-нибудь заглядывал внутрь перстня своего отца?

Турвишар посмотрел на свои руки.

– Конечно. Там есть надпись, но я не смог… – Он снова поднял глаза. – Ты ведь знаешь, что там написано?

– Это имя твоего отца, – сказал я. – Настоящее имя твоего отца.

– Я знаю настоящее имя отца. – На лице Турвишара появилось обеспокоенное выражение. – Если ты хочешь сказать, что Санд не был моим настоящим отцом…

– Нет, нет, – быстро возразил я. – Твоим отцом был Санд. Ни о чем другом не может быть и речи. Хотя, честно говоря, я только предположил, что имя, написанное внутри перстня, принадлежит твоему отцу. Просто ворасские обычаи…

– Выкладывай уже.

– «Сандаррику», – сообщил я. – Так там и написано. Внутри перстня на очень древнем ворасском языке написано: «Сандаррику». Ты не смог перевести?

На его лице было написано, что нет, не смог.

Турвишар не был дураком. Я видел, как он складывает воедино все осколки.

Дрожащими пальцами он потянулся за стаканом.

– Помнишь, когда ты, Коун и я были под озером Джорат, – начал я, – и Коун упомянул, что он узнал, что Релос Вар никогда не выступал против Гадрита, потому что Гадрит владел чем-то важным для него? Чем-то, что Гадрит использовал в качестве рычага давления? И мы все решили, что это артефакт или какой-то секрет, которым можно шантажировать?

– Но это был я, – оцепенело произнес Турвишар. – Гадрит использовал меня. – Он сделал большой глоток и поморщился.

– Вполне вероятно. – Я отпил из своего стакана. Напиток вполне мог понравиться человеку, который любил бы лакрицу. Вдобавок он наверняка был достаточно крепок, чтобы свалить с ног водяного буйвола. И, будь оно все проклято, мне тоже нужно было выпить. – Я всегда считал, что у моего брата не может быть детей, потому что… ну, знаешь, дракон, но, может быть, все не так… Если твой отец, Санд, был его сыном…

Турвишар издал какой-то невнятный звук и тут же поспешно запил непроизнесенные слова содержимым своего стакана.

– Если ты внук Релоса Вара, – продолжал я, – это объясняет, почему он терпел Гадрита, у которого был твой гаэш. Это также объясняет, почему Гадрит не убил тебя. Почему он держал тебя рядом, вместо того чтобы съесть. Даже если бы ты не выучил ни одного заклинания, тебя можно было бы использовать для давления на Релоса Вара.

Турвишар фыркнул:

– Будь реалистом, Кирин. Это Релос Вар. Если бы я не выучил ни одного заклинания, ему было бы все равно.

Я поморщился:

– Я далек от того, чтобы защищать этого человека, но не думаю, что это так.

Он недоверчиво глянул на меня:

– Он убил тебя.

Я пожал плечами и допил свой стакан, а затем налил еще.

– Люди – сложная штука. Может быть, если бы Релос Вар хотел убить Гадрита, он бы так и сделал, и будь прокляты последствия. А может быть, он любил твоего отца и, следовательно, любит тебя. Но, конечно, интересно отметить, что он оставил тебя в покое. И он никогда не пытался тебя завербовать. Не делал никаких предложений присоединиться к его праведному крестовому походу. Я не знаю, с чем это связано[201]. – Я нахмурился, глядя на перстень у него на пальце. – Можно посмотреть?