Память – это ты

– Думаешь, мне не все равно? Глупый щенок. Думаешь, ты один тут собрался умереть? – Он опустил винтовку, вышел из-за баррикады и встал за моей спиной, достав пистолет и приставив мне к виску. Затем рявкнул солдатам: – Выходите и берите его на мушку!

Те испуганно вышли и навели на меня оружие, не сводя глаз с окрестных гор.

Итак, меня обступили четверо солдат и Миранда. Каждый целился под своим углом. Но я видел только неподвижно лежащего Полито, истекающего кровью на траве. Уже второй раз этот негодяй Миранда убивал дорогого мне человека выстрелом в спину. Слезы ручьем текли у меня из глаз, и собственная судьба была мне безразлична. Я хотел только одного – увидеть, как Хлоя продырявит ему голову, прежде чем кто-то из солдат продырявит мою.

Господи… План провалился… Мой бедный Поли… Что будет с Лолин? И с ребенком? К счастью, я умру тут же и мне не придется смотреть Лолин в глаза. Голос Миранды вернул меня к действительности.

– Ну, свинопаска! Вот я здесь, но больше не сделаю ни шагу! Ни одного, черт подери! – злобно прокричал генерал, брызгая слюной. Он вышел у меня из-за спины и встал рядом, ничем не защищенный, но держа меня на прицеле. – Вот я! Можешь стрелять! На том самом месте, где я убил твоего папашу, помнишь? Если убьешь меня, солдаты убьют его! Умру я – умрет он!

– Убей его! – крикнул я в небо.

– У меня кончается терпение, свинопаска! Такого конца ты хочешь? Ну хорошо!

Миранда перехватил пистолет, готовясь убить меня. Я зажмурился, и вдруг… Бац! Снова прогремел выстрел. Я услышал его звук и одновременно почувствовал, как пуля сбивает меня с ног. Я упал навзничь на деревянный настил под навесом. Все произошло так быстро, что я даже вскрикнуть не успел.

Миранда стоял живой и растерянный. Солдаты по-прежнему целились туда, где я стоял секунду назад.

– Что за?.. – Генерал склонился ко мне и убедился, что пуля попала в грудь и кровь хлещет из раны. Он глядел на меня, словно ожидая объяснений.

Я ничего не понимал. Почему Хлоя выстрелила в меня? Или это была не она?

– Чокнутая. Если бы я ее не ненавидел, я бы на ней женился, – рассмеялся Миранда как ненормальный. – Никогда не верь таким женщинам, парень. Они хуже гиен. А конкретно эта гиена, кажется, хочет еще поиграть со мной.

Я слышал, как Миранда выкрикивает приказы, но уже не понимал ни слова. Все отступало дальше и дальше, голоса терялись в обволакивавшем меня шуме. Потом, откуда-то совсем издалека, донеслись выстрелы и крики. Я смотрел в потолок навеса: птицы, по-видимому, вили к весне гнездо под крышей. Как я им завидовал… Я слегка повернул голову, чтобы видеть своего друга, неподвижно лежащего на траве. Оказывается, я мог еще плакать. Кое-как перевернувшись на живот, я пополз к нему и покатился вниз по ступеням. Я думал только о том, чтобы добраться до Полито. Не хотел оставлять одного. Или сам не хотел умирать в одиночестве. Я делал над собой нечеловеческие усилия, каждое движение причиняло страшную боль в груди, а легкие почти перестали сжиматься и расширяться, я задыхался. Между нами было четыре или пять метров. Целая вселенная. Я знал, что не доползу. В ужасе отвалился на спину. Стояла мертвая тишина. Пришел конец. Влажная трава коснулась моей руки. Я уже не чувствовал боли. Не худшее место, чтобы умереть, хотя я предпочел бы, чтобы все было иначе. Я терял сознание, в голове звучали слова Хлои: “Ты самый умный, но ужасно наивный… Умный… наивный… Умный…”

Потом настала бесконечная тьма.

26. В погоне за невидимкой

Я не смог бы объяснить, где был все это время, но помню, что, открыв глаза, увидел самое красивое небо в своей жизни. Звезды сплошь покрывали небесный свод, почти не оставляя места для ночной черноты. Млечный Путь сиял в темноте прямо надо мной.

Большая Медведица слева, Кассиопея, Андромеда, Персей… Вокруг стрекотали сверчки, я разжал кулак и отпустил стебли травы, которые забрал с собой в смерть. Где родители? А капитан? Почему меня никто не встречает? Рассказывают же люди, как все обстоит на том свете. Харона, перевозящего души в Аид, тоже не было видно, как и Стикса – реки, через которую он должен был меня переправить. Хотя, с другой стороны, я же не грек, сколько бы мама ни твердила, что ее прапрабабушка была из Салоник. Так что пора было задаться вопросом: я мертв? Или даже так: я жив?

Узнать ответ можно было лишь одним способом, а именно попытавшись встать. Так что уже через две секунды я выяснил: да, жив. Я был жив и помнил ощущение от пули, летящей мне в грудь и входящей под ключицу. Я приподнялся и осмотрелся, чтобы понять, где я. Без сомнения, там же, где упал накануне. Но теперь наступила ночь, и рядом никого. Никого?

Я содрогнулся, снова увидев Полито в нескольких метрах от себя. На мгновение я забыл, что случилось. Словно тяжелый сон. Ночной кошмар, от которого я только что пробудился. Но нет. Кошмар продолжался.

Замирая от страха, я добрался до Полито. Я знал, что он мертв, но одно дело – знать, а другое – видеть своими глазами. Я не мог просто уйти. Встав на колени подле друга, я снова оплакал его.