Память гарпии (СИ)

Его кольнуло досадой, но он удержал на лице улыбку. В воспоминании Рита звала его смотреть трюки скейтеров, правда самого шоу он не помнил. Может, они так и не попали на него, кто знает.

Он хотел, чтоб она вспомнила эту идею.

— Должно быть красиво. А еще варианты?

— Не знаю. Ограбим музей?

— Что?

Она рассмеялась.

Сперва он возмутился, но тут же одернул сам себя. Потому что на самом деле… Рита вполне могла так пошутить. Он заколебался. С одной стороны хотел вернуть разговор в правильное русло, попытаться воссоздать его и разыграть в точности. Вдруг верные детали отзовутся в памяти Тис? С другой — быть может, дружеская атмосфера и непринужденность здесь гораздо важнее.

Он уступил хаотичной природе собеседницы — выбрал второй вариант, и они принялись весело обсуждать план ограбления.

— Допустим, — сказала Тис, — здесь вход.

Она обратила руку в когтистую лапу и процарапала полосу по серой столешнице.

«Да ты вандалка, — подумал Орфин. — Меня бы Никтос вздрючил за такое».

Тис скинула кожанку, оставшись в красной майке-борцовке; снятая куртка мигом рассыпалась пургой. Он обратил внимание на пару тонких серебристых линий на ее коже — одна пересекала запястье, другая, точно ожерелье, шла по шее. Странно, раньше он их не замечал.

Он молча наблюдал, пока она рисовала, завороженный тем, как движется рука и проступают мышцы на плече и лопатке. Тис стрельнула в него игривым взглядом. Под когтем появлялся вовсе не план воображаемого музея, а дурашливая, почти порнографическая картинка. Он усмехнулся, но куда больше его интересовала пластика ее движений, а не рисунок. Точно так же он засматривался на Риту при жизни, когда она самозабвенно отдавалась любимому занятию — например, танцу. И это… могло быть идеей. Память на движения — самая крепкая.

Орфин сощурился, прикидывая, как ее воплотить.

— Ладно, — сказал он, поднимаясь из-за стола. — Давай теперь представим, что уже приехали и настал вечер. Мы в баре, выпили по паре бокалов.

Тис подняла на него заинтригованный взгляд. Придав голосу нуарную интонацию, Орфин продолжил:

— Начинает играть твоя любимая песня. Я протягиваю тебе руку, — с этими словами он действительно ее протянул, приглашая на танец. Тис вскинула брови. — Ты смотришь на меня с насмешкой, — прокомментировал он тем же тоном, и Тис рассмеялась. — «Ну же», говорю я.

— Что ты творишь?

— Всё то же самое. Бужу твою память.

Он начал тихонько напевать «Bring Me To Life» — песню, которую Рита заслушивала до дыр. Нащупав мелодию, прибавил громкости. Тис пыталась сдержать улыбку, но из нее рвался смех, голова покачивалась в такт. Она наконец взяла его ладонь и встала.

Орфин увлек ее за руку, отдаляясь от стола, переступая коряги, к участку ровного костяного пола. Он не особо умел танцевать, но просто расшевелить девушку вполне мог. В нужный по ритму момент потянул Тис на себя, и она ответила на это движение так естественно, что сомнений не оставалось: она помнит. Танцевальная пластика никогда не покидала ее. Даже полет был своего рода танцем.

Оторвавшись от Орфина, Тис закружилась, и несколько новых серебряных швов прочертили линии на ее коже. Она вдруг замерла. Взгляд стал настороженным, затем возмущенным.

— Не мешай этому! — воскликнул Орфин. Он схватил ее за руку, взбудораженный, но Тис легко вырвалась.

— Нет… — прошептала она. — Нет!

И без объяснений бросилась прочь.

— Рита, стой!

Но она скрылась, не обернувшись. Опять.

Выругавшись от досады, Орфин потер виски. «Ничего… Это хороший знак, — подбодрил он себя. — Если сопротивляется, значит, впрямь что-то почувствовала. Нужно дать ей время».

Глава 14. Цербер

«Свирепый зверь, цепям покорный»

Оставшись один, Орфин вернулся к вагонному оазису и забрался с ногами на мягкую скамью. Без Тис минуты тянулись жутко медленно. Он пустил взгляд в Бытое и попытался найти удовольствие в простом созерцании. Даже когда за завесой ничего не происходило, ему нравились насыщенные цвета и запахи.

Вдруг сквозь Бытое до него донеслись два женских голоса. В одном он без труда узнал певучую речь Асфодели. Второй — высокий, с нотками металла — тревожно отдавался в затылке. Осколки воспоминаний кольнули Орфина, но сложить их воедино он не смог.

— Отлично, — сказала гостья. — Мои люди приедут вечером.

— Можете собирать с первого этажа, — мягко ответила Асфодель.

— Один этаж? — женщина явно удивилась. — Этого мало.

— Сейчас пыльца нужна моему саду.

— Послушай, бизнес так не ведется. У нас были договоренности.

— Да, и я выполняю свои обещания.

— Людям нужно твое лекарство. Я рассчитывала на полный урожай. Ты продаешь кому-то еще?

Звенящий голос отдавался в подкорке беспричинной обидой и протестом. Проклятье! Орфин понятия не имел, что не поделил с этой дамой, но ему остро захотелось сорвать ее планы. А ещё — вспомнить, кто она и почему пробуждает в нем такие эмоции. Смутное подозрение крутилось на орбите сознания, но ухватить его никак не удавалось. Хвосты порванных воспоминаний ускользали.

— Нет. Пыльца должна остаться в стенах этого дома. Она нужна для нового цикла.