Память гарпии

Банда продолжала потешаться над гарпией, и та постепенно бледнела от ярости. Орфина уколола жалость к ней: он ясно видел беспомощную ранимость за этой агрессией. Но дело сделано, провокация сработала, и теперь нужно было воспользоваться ситуацией, просто чтоб выжить. Он отступил к краю людского круга, надеясь остаться незамеченным. Но кто-то со смехом небрежно толкнул его обратно в центр двора.

– Ладно, мужики, хорош, – наконец вмешался Стилет. Он поднялся с бетонной скамьи и сделал усмиряющий жест рукой. Гомон неохотно стих. – Ну, – обратился главарь к Рите, – вопрос, по ходу, исчерпан. Мерси за цирк, это было отменно.

Она глядела на него, сжав зубы.

– Я его забираю, – процедила она.

– С чего бы?

– Не смей мне мешать! Он должен ответить!

– Ух! – Стилет рассмеялся. – Подумай, он мог бы обеспечить нам отменное кино. Как раз то, что ты ищешь.

Девушка резко мотнула головой.

– Ладно, Тиси, развлекайся. Но будешь должна! Да, и возвращай, если от него что останется.

Последние слова выбили из груди остаток надежды.

Девушка сделала шаг вперед, запрокинула голову, и вокруг ее лица сомкнулась маска в виде огромного птичьего клюва. Второй шаг – и за спиной с хлопком раскинулись темные орлиные крылья. Вместо третьего она оттолкнулась от пола и, взмыв, целиком обернулась чудовищной птицей. Растопыренные когти на чешуйчатых лапах неслись на Орфина.

Он нырнул вниз, пытаясь уйти от удара, но слишком поздно. Костяные крюки впились ему под ключицы и стали погружаться в плоть – всё глубже и глубже, как вилка в мясо. Орфин закричал. С каждой секундой боль нарастала.

Внезапно гарпия взмахнула крыльями, и ее когти дернулись внутри ран. Орфин отчаянно пытался ее сбросить, вырваться, но не мог. Его потянуло вверх, оторвало от земли, и он повис на когтях. От оглушительной боли он на мгновение провалился в обморок, но от нее же сразу пришел в себя. Чтоб хоть как-то смягчить эту пытку, вцепился кулаками в птичьи лапы, перенес на них часть веса, но плечи и грудь всё равно пылали. Казалось, сквозь эти раны утекает сама его сущность.

Гарпия несла его куда-то высоко над островами. Пурга царапала кожу. Орфин дышал мелко и часто от боли, и каждую секунду молился: пусть это кончится! Скоро она отпустит его. Притащит, куда хотела, и отпустит! Но мучительный полет длился и длился. И безысходность холодным ужасом разливалась по жилам.

Забытое

сентябрь 2015

– Сегодня ей бы исполнилось двадцать два.

– Что ты собирался подарить?

Орфин отвел взгляд. Ему вдруг показалось, что из ночного окна на него смотрит призрак. Он вздрогнул и лишь потом понял, что это его собственное отражение. Едва себя узнал. Он выглядел так, будто неделю не спал и не ел – впалые щёки, темные круги глазниц, словно у черепа. Кажется, даже радужки глаз малость обесцветились от того, как долго он сидел в полумраке занавешенных комнат.

– Я… не думал об этом тогда. Сейчас – фотоаппарат, зеркалку, – он назвал модель. – Ей бы понравилось. Правда, сейчас ей муж что угодно может купить. Мог бы, – Орфин шепотом выругался и уронил голову. Вместо речи изо рта шла какая-то белиберда. – Вот какой смысл теперь подбирать подарок? – горько спросил он.

– Закрыть свой внутренний долг перед ней. Ты написал прощальное письмо? – мягко спросила Медеш, делая пометку в журнале.

– Да… Но это не помогает.

Орфин никогда не ждал заботы от этой женщины. Напротив – думал, она выставит его, как только узнает, насколько его подкосила смерть клиентки. Вместо этого Медеш, мало того что помогла ему с алиби, так еще и сама взялась за его терапию. Тронутый ее участием, Орфин честно старался перебороть свою подавленность.