Память и мышление

В задачи моего исследования менее всего входит рассмотрение вопроса о происхождении языка. Но одно положение необходимо, однако, все время помнить: «Язык возникает лишь из потребности, из настоятельной нужды в общении с другими людьми». Энгельс детализирует это положение так: «Начинавшееся вместе с развитием руки, вместе с трудом господство над природой расширяло с каждым новым шагом вперед кругозор человека. В предметах природы он постоянно открывал новые, до того неизвестные свойства. С другой стороны, развитие труда по необходимости способствовало более тесному сплочению членов общества, так как благодаря ему стали более часты случаи взаимной поддержки, совместной деятельности, и стало ясней сознание пользы этой совместной деятельности для каждого отдельного члена. Коротко говоря, формировавшиеся люди пришли к тому, что у них появилась потребность что-то сказать друг другу. Потребность создала себе свой орган: неразвитая гортань обезьяны медленно, но неуклонно преобразовывалась путем модуляции для все более развитой модуляции, а органы рта постепенно научались произносить один членораздельный звук за другим»[ 95 ].

Сообщение первоначально, по всей вероятности, было не только (и не столько) речью, как скорее действием — жестикуляцией и указанием. Речь дополняла собой их и от них главным образом получала значение. Если можно так выразиться, значение речи было очень наглядно: во многих случаях его видели.

4. Рассказ.

Для высказывания и понимания простейшей речи — высказывания элементарного желания или указания, обращающего внимание на что-либо, — не требуется большого воображения или памяти: значение произносимых в дополнение к жестам слов, как мы только что сказали, в большинстве случаев просто видится. Во всяком случае, не воображение и память здесь на первом плане.

Иначе обстоит дело с рассказом. В истории человечества рассказ встречается чрезвычайно рано: по крайней мере, мы встречаем его даже у самых отсталых племен. Больше того, общеизвестна исключительно большая любовь их к рассказам. Но, несомненно, в рассказе память и воображение играют большую роль.

При рассказе нет налицо того, о чем рассказывают: его не видят, его надо представлять. Здесь уже выступают на первый план воображение и память. Но понять, как они выступают здесь, возможно, если мы выясним сначала, что представлял собой раньше рассказ. Для этого необходимо обратиться к нефлектирующим языкам, так как именно в этих языках яснее выступает психология тех, кто создавал наиболее ранние формы языка. Конечно, было бы проявлением буржуазно-империалистической идеологии считать, что современный человек, пользуясь так называемым агглютинирующим или корневым языком, обязательно должен примитивно думать. Современный немец, говоря фразу: «Этот человек имеет один дом постоянный», думает, конечно, просто: «Человек построил дом», но перфектум и артикли в его фразе — свидетельство того, как думали те его предки, которые создавали перфектум и артикли. Точно так же формы и других языков выражают психологию тех предков, которые создавали эти формы.

Возьмем один из наиболее простых африканских языков — западносуданскии язык эуэ, который лингвисты относят к изолирующим языкам. Предположим, эуэ рассказывает: «Он работал для царя». На языке эуэ это будет эуо до на фиа, что буквально значит: «он делать работать давать царь этот», т. е. «он делал работу, давал этому царю». Представьте теперь, что говорящему только на русском языке надо сказать фразу: «Он работал для царя» — иностранцу, который совершенно не знает этого языка. Вероятно, он поступит так же, как мой испытуемый, который, когда ему было дано такое задание, сначала стал производить ряд рабочих движений, потом взял вещь, лежащую на столе, над которым он драматизировал работу, и, двигая ею от себя в воздухе, показывал рукой в пространстве, говоря понятное для иностранца слово tzar. Возможно, так поступали и наши далекие предки: они говорили, драматизируя, действуя, и слово сопровождало их действие. Но тогда, чтобы слушатель, точнее, слушатель-зритель понял, нужно расчленить действие на ряд последовательных отдельных действий.

Другой пример из того же языка: «Учитель отпускает учеников» (нуфиала намо на ссронла уо). Уже «учитель» будет целых четыре слова: «вещь, показывать, этот (он), этот»; «отпускать» — два слова: «давать, дорога»; «ученики» — три слова: «учиться, этот, они». В общем вся фраза будет буквально значить: «вещь показывать этот он давать дорога давать учиться этот они», т. е. «этот показывает эти вещи, дает дорогу этим ученикам».