Память и Житие блаженного учителя нашего Константина Философа, первого наставника славянского народа

Узнав об этом, римский папа[152] послал за ним. Когда же Философ дошел до Рима, вышел сам апостолик[153] Адриан[154] навстречу ему со всеми горожанами, неся свечи, узнав, что несут мощи святого Климента мученика и папы римского. И тогда Бог начал творить чудеса: расслабленный человек исцелился здесь, a многие другие избавились от различных болезней. Также и пленные избавились от пленивших их, призвав <на помощь> память святого Климента.

Принял папа книги славянские, освятил и положил их в церкви святой Марии, называемой Фатан[155], и пели над ними литургию. И после этого повелел папа двум епископам Формозу[156] и Гаудериху[157] рукоположить славянских учеников. Когда их поставляли, тогда пели литургию в церкви святого Петра[158] на славянском языке. И на другой день пели в церкви святой Петронилы[159]. И в третий день в церкви святого Андрея[160], и потом еще в церкви y великого наставника язычников Павла апостола[161] ночью пели святую литургию по-славянски над святой гробницей, имея в помощь епископа Арсения, одного из семи епископов[162], и Анастасия[163] библиотекаря.

Философ же со своими учениками непрестанно достойные похвалы возносил за это к Богу. A римляне не переставая шли к нему, спрашивая обо всем. И дважды и трижды получали от него разъяснения.

Некий еврей, также приходя, спорил с ним и однажды сказал ему: «He явился еще согласно числу лет Христос, о котором говорят книги и пророки, что он от девы родится»[164]. И рассчитал ему Философ все годы от Адама по поколениям, и объяснил ему подробно, что уже явился, и сколько лет с тех пор до настоящего времени. И наставив его, отпустил.

И совершив многие труды, <Философ> начал болеть. И страдая от боли много дней, увидев однажды Божие явление, начал петь так: «О сказавших мне: “Идем в дом Господень” возвеселился дух мой, и сердце обрадовалось»[165]. И облачился в священные свои ризы и провел так весь день, веселясь и говоря: «Отныне я не слуга ни цесарю и никому иному на земле, но одному лишь Богу Вседержителю был и есть во веки. Аминь».

Наутро же постригся в святой иноческий образ и, приобщив свет к свету, нарек себе имя Кирилл[166]. И пробыл в этом образе 50 дней[167]. И когда приблизилось время, приняв покой, перейти в вечную жизнь, воздел к Богу руки свои и прочитал молитву, так говоря со слезами: «Господи Боже мой, который составил все ангельские чины и бесплотные силы, небо распростер и землю основал, и все сущее от небытия в бытие привел, всегда и везде внимающий волю твою творящим, боящимся тебя и хранящим заповеди твои. Вними моей молитве и сохрани верное твое стадо, к которому приставил меня, негодного и недостойного раба твоего, избавляя от всякой безбожной и языческой злобы и от всякого многословия и от хульного еретического языка, возводящего хулу на тебя. Истреби триязычную ересь и умножь церковь свою числом <верующих>, объединив всех в единодушии. Сотвори избранниками людей, мыслящих едино об истинном исповедании подлинной веры твоей, и вдохни в их сердца слово твоего учения. Ведь это твой дар, что принял ты нас, недостойных, для проповедования евангелия Христа твоего. Стремящихся к добрым делам и творящих угодное тебе, которых ты поручил мне, как твоих тебе передаю. Благоустрой их силою твоею и десницею, покрывая сенью крыльев твоих[168], чтобы всячески восхваляли и прославляли имя Отца и Сына и Святого Духа во веки. Аминь». Облобызав всех святым лобзанием, сказал: «Благословен Бог наш, который не отдал нас как добычу зубам невидимых врагов наших, но разрушилась сеть их, и избавил[169] нас от истления». И так почил в Господе, прожив 42 года, в 14 день месяца февраля, во 2 индикт, от сотворения мира в 6377 году[170].

Повелел апостолик всем грекам, которые были в Риме, a также и римлянам, собравшись со свечами, петь над ним, устроить ему проводы как самому папе. Так и поступили.

Брат же его Мефодий попросил апостолика, говоря: «Мать наша завещала нам, чтобы того, кто из нас первый умрет, перенес брат в свой монастырь[171] и там его похоронил». И повелел папа положить его в раку и забить ее гвоздями железными. И так задержали его семь дней, готовя в дорогу. И сказали апостолику римские епископы: «Раз Бог привел его, ходившего по многим землям, сюда и здесь его душу взял — здесь ему следует покоиться как достойному мужу». И сказал апостолик: «Тогда ради святости его и любви нарушив римский обычай, похороню его в моей гробнице в церкви святого апостола Петра». Отвечал же брат его: «Раз вы меня не послушали и не отдали его мне, то, если вы согласны, пусть лежит он в церкви святого Климента[172], с <мощами> которого пришел сюда». И повелел папа поступить так.

И вновь собрались все епископы и чернецы и все люди проводить его с честью. Когда же хотели положить его в гробницу, сказали епископы: «Вынув гвозди из раки, посмотрим, цел ли он, или же взята часть от него». И много трудясь, не смогли открыть раку по Божиему повелению.