Память (Книга вторая)

— К сожалению, он поначалу недооценил врага, счел, наверное, опасность с востока чем-то вроде половецкой, никогда не угрожавшей всей Руси и давно ослабнувшей; эта недооценка выглядит в ретроспективе обыкновенной беспечностью, той самой русской беспечностью и самонадеянностью вождя или его информаторов, от которых наш народ не раз жестоко страдал в своей истории. Ведь еще в 1236 году появились во Владимирском княжестве толпы болгарских беженцев. В. Н. Татищев, перелагая летописные сведения, писал, что они «пришли в Русь и просили, чтобы им дать место. Князь же великий Юрьи вельми рад сему был и повелел их развести по городам около Волги и в другие». А Юрий сам же предупреждал об опасности короля Белу IV! Венгерский монах-миссионер Юлиан писал о событиях осени 1237 года: «Князь суздальский передал словесно через меня королю венгерскому, что татары днем и ночью совещаются, как бы прийти и захватить королевство венгров-христиан», что у орды «есть намерение идти на завоевание Рима и дальнейшего».

Но на что он сам надеялся, Юрий? Не влезешь в душу человека, да еще из такого далека! Если стратегические цели орды, несомненно, были известны Юрию, то о тактике ее и ближайших планах он, видимо, ничего не знал — дальняя и ближняя разведка у него была поставлена из рук вон плохо, а многовековой исторический опыт Руси говорил, что степняки никогда не проходили русскую землю насквозь и никогда не предпринимали больших походов зимой.

В февральском же хаосе 1238 года, царящем на Владимирской земле, не разобрался бы ни один вождь, будь он хоть семи пядей во лбу. Брались один за другим города, гибли в лесах на пути к Сита разрозненные остатки владимирских войск. Не добрался до Сити, например, Иван Стародубский «с малым войском», отправивший семью «за Городец за Волгу в леса», и мы в точности не знаем, могла ли в той реальности успеть — за сотни-то лесных верст! — помощь из Новгорода, если б она и затевалась; не было ж тогда ни телефонов, ни радио, глубокие снега лежали, трещали морозы, а главные ледяные дороги мгновенно перерезались мобильными отрядами орды. Успел прорваться на Сить только брат Святослав из Юрьева-Польского да Васильке ростовский…

И надо представить себе состояние Юрия Всеволодовича, когда он узнал на Сити о том, что нет у него уже ни жены, ни троих сыновей, ни невесток, ни внуков и ни одного целого и свободного города… Переживавшего в те февральские дни муки неизбывного горя Юрия, у которого все в жизни рухнуло враз, можно понять, но неслыханная беда словно ничему не научила его воевод, профессиональных военных людей — сборные рати князя, оказывается, были рассредоточены по нескольким деревням и, как свидетельствует Ипатьевская летопись, «не имеющоу сторожи»; рассупонились, не ожидали, знать, такой скорости передвижения войска Бурундая — сему тоже не было исторического подобия…

И был еще у орды восточной, должно быть, главный и самый страшный военный прием, позволяющий ей почти без потерь брать даже очень хорошо укрепленные города, — новинка, заимствованная у китайцев и впервые примененная в неслыханных масштабах против чжурчжэней. Однако способ этот, использованный на всю мощь также при штурме среднеазиатских городов, не дал ожидаемого эффекта на Руси.

Любознательный Читатель. Что имеется в виду?

— Использование в военных целях пленных… Посмотрим, что произошло на Сити, когда враги обнаружили владимиро-суздальское ополчение, в котором собрались на смертный бой князья, бояре, воеводы, крестьяне, купцы, ремесленники. Великий князь Юрий Всеволодович «повеле воеводе своему Жирославу Михайловичу совокупити воинство и окрепляти люди, готовяся на брань. А в сторожи посла мужа храбра Дорофея Семеновича с 3000 мужей, да увесть о татарах». Разведка-то, повторимся, была у князя поставлена из рук вон плохо, потому что Дорофей Семенович, он же Дорож, "мало отошед, паки возвратися и поведа, рекий: «Княже, уже обошли нас татарове»… " И вот «соступишася на реке Сити обои полки, и бысть брань велия и сеча зла, лияшася кровь, яко вода, надолзе времени никто же хоте уступити. Но к вечеру одолеша безбожнии». Летописец повествует эпически просто, трагично и кратко: «Убиен быс великий князь Юрий Всеволодичъ на рице на Сити и вой его мнози погибоша». Новгородский современник события повествует о судьбе самого князя: «Бог же весть, како скончася, много бо глаголют о нем иные». Летописи и раскопки археологов на Сити, где первым из историков побывал М. П. Погодин еще в 1848 году, свидетельствуют, что рать Юрия Всеволодовича была разбита по частям, обратилась в бегство, и орда — это был ее коронный номер, — секла людей, как траву, преследуя их на семидесятиверстном пути до устья Сити.

А теперь я попрошу читателя обратить внимание на одно из последствий битвы: «…многие воеводы и бояре, и большая часть воинства падоша». Значит, какая-то часть дружинников и ополченцев была пленена — учтем это обстоятельство…