Память (Книга вторая)

Все это было похоже на Ягайлу, сына Ольгерда и тверской княжны Ульяны, великого князя литовского и польского короля, того самого, что отвернул в 1380 году от Кулнкова поля. Основатель польско — литовской династии Ягеллонов около шестидесяти лет пробыл на политической арене Восточной Европы, не оставив, однако, слишком заметной печати своей личности на тогдашних событиях огромного исторического значения. Взгляды историков на Ягайлу противоречивы, и многие считают его человеком небольшого ума и слабого характера, десятилетиями руководимого польскими феодалами и главным образом католическим духовенством. Исторические события, несомненно, зависят от главных личностей эпохи, просветляют в сознании современников и памяти потомков натуры сильные, волевые, интересы и поведение коих объективно совпадали с интересами народных масс, поступательным ходом истории, — Александра Невского, Довмонта Псковского, Дмитрия Донского, и негативные, отражавшие регрессивные исторические тенденции — Мамая, Ульриха фон Юнгингена; да и Ягайло, как известно, не удостоился прозвания Грюнвальдского…

Ясное июльское солнце с утра било в глаза немецким рыцарям, их оруженосцам и лучникам, раскалило к полудню доспехи, и нельзя было покинуть строй, чтоб напоить коней, уставших под грузом тяжелых вооруженных всадников. Изнывали от зноя литовские, польские, русские, чешские полки. И вот Ульрих фон Юнгинген в нетерпении прислал Ягайле и Витовту обидный вызов на битву.

Грюнвальдская битва хорошо описана у замечательного польского историка Яна Длугоша, жившего в XV столетии. К сожалению, его двенадцатитомная «История Польши», написанная на латинском, полная ценнейшж исторических подробностей и художественных достоинств, на русский язык не переведена, и польские друзья изложили мне кое — что по краковскому изданию 1925 года. Вернувшись домой, я, однако, разыскал единственный русский перевод именно того отрезка польской истории, что был связан с Грюнвальдской битвой… Ульрих фон Юнгииген прислал, оказывается, королю Владиславу (Ягайле) с герольдами «два меча, как поощрение к предстоящей битве, чтобы ты с ними и со своим войском незамедлительно и с большей отвагой, чем ты выказываешь, вступил в бой и не таился дальше, затягивая сражение и отсиживаясь среди лесов и рощ»… Но и такой «подарок» не побудил Ягайло к действиям.

Общего сигнала так и не последовало, и вот литовская конница отважно и стремительно ринулась в атаку. Быстро смешались ряды сражавшихся, и бомбардиры врага не успели управиться — более или менее эффективными оказались лишь первые два залпа, и тут же главный удар тяжелого конного рыцарства немцы направили на литовско — русское войско. Пение победоносного орденского гимна огласило окрестности, его заглушил лязг стали…

Согласно Я. Длугошу, вступили в сражение и поляки. Войско крестоносцев было жестко и строго организовано. Основу его составляла ударная конница. Начальная боевая единица — «копье» — состояла из тяжеловооруженного рыцаря, легковооруженного оруженосца и лучника. 20 — 100 копий составляли «знамена», отряды, которые выстраивались в клинья. И вот гигантский клин потянулся по дорогам и полям, нацеливаясь острием на центр союзного войска, где стояли русские полки. Замысел Ульриха фон Юнгингена и его командующих — великого контура Фридриха фон Валленрода и великого маршала Конрада фон Лихтенштейна — состоял, очевидно, в том, чтобы, уничтожив центральные русские полки, рассечь союзные войска надвое и бить по частям поляков и литовцев. Ян Длугош:

«Когда же ряды сошлись, то поднялся такой шум и грохот от ломающихся копий и ударов о доспехи, как будто рушилось какое — то огромное строение, и такой резкий лязг мечей, что его отчетливо слышали люди на расстоянии даже нескольких миль. Нога наступала на ногу, доспехи ударялись о доспехи, и острия копий направлялись в лица врагов; когда же хоругви сошлись, то нельзя было отличить робкого от отважного, мужественного от труса, так как те и другие сгрудились в какой — то клубок и было даже невозможно ни переменить места, ни продвинуться на шаг, пока победитель, сбросив с коня или убив противника, не занимал место побежденного».

Первый ряд русских был изрублен без остатка, смялись второй и третий ряды, потом в сече пал весь передовой полк смолян, уронив свою хоругвь. Возникла опасность для правого фланга польского войска, который стал подаваться под натиском немцев, часть коих уже прорывалась к обозам, а некоторые литовские беглецы понесли в Литву паническую весть о победе немцев, которые в десятки тысяч глоток уже запели над полем: «Христос воскрес!»