Память льда

«Ну не странно ли? Мы вроде бы ослепили демона, однако он не ослеп. И к тому же не видно ни капли крови. Фэнер, молю тебя, раскрой мне истинную природу этого чудовища. Подскажи, как нам ускользнуть от него».

И вдруг монстр с невероятной быстротой рванулся вперед. В следующее мгновение он уже врезался в гущу «Серых мечей». Древки копий торчали у демона отовсюду, но он по-прежнему не обращал на них внимания. А потом пустил в ход свои собственные клинки.

Воздух разорвали страшные крики бойцов и неистовое ржанье лошадей. Хлынули потоки крови. Итковиан увидел, как туловище лошади рухнуло прямо перед ним; увидел, как падает следом правая нога солдата, причем стопа его так и осталась в стремени. Разум отказывался подчиняться Итковиану. Непонимающим взором уставился он на круп — ноги дергались и колотили воздух, — передней части лошади не было. Разрубленный хребет, ряд выгнутых ребер, внутренности вываливаются наружу, кровь так и хлещет из алой плоти.

Конь Итковиана сам взлетел в воздух, чтобы перепрыгнуть останки несчастного собрата.

Лицо несокрушимого щита залило кровавым дождем. Перед ним мелькнула морда демона, из челюстей которого торчали стрелы. Монстр разинул пасть. Итковиан наклонился влево, едва не соприкоснувшись с острыми, облепленными мясом зубами. Взмахнув мечом, он наотмашь нанес удар слева. Лезвие меча полоснуло по кольчуге.

Лошадь Итковиана опять подпрыгнула и заржала от боли, как будто ее ударили сзади. А потом припала на передние ноги и зашаталась. Почувствовав, что она вот-вот рухнет на землю, командир «Серых мечей» выхватил небольшой кинжал, наклонился вперед и одним движением перерезал животному яремную жилу. Отвернув голову умирающей лошади вправо, сам он отскочил в противоположную сторону.

Они упали одновременно… Кувыркаясь по земле, Итковиан мельком увидел задние ноги коня. Они отчаянно молотили воздух и выглядели как-то непривычно. Потом он сообразил, в чем дело: оба копыта были начисто срезаны. Вскоре изуродованные ноги замерли, теперь уже навсегда.

Демона окружали тела убитых солдат и располосованные лошадиные туши. Но сейчас его внимание было приковано к Итковиану. Чудовище неспешно разворачивалось. Длинные костлявые руки… или лапы? — покрывали пятна крови и слизи. Между окровавленными зубами торчали клочки рыжеватых женских волос.

Затем Итковиан увидел арканы: одна веревка болталась у твари на шее, другая — на бедре правой ноги.

Тяжело ступая, демон шагнул к несокрушимому щиту. Итковиан поднял меч. Едва демон занес заднюю ногу для нового удара, как обе веревки туго натянулись, затем их что есть силы дернули в разные стороны… Лапа хрустнула и обломилась, будто высохшая ветка. Вслед за ней с таким же звуком слетела с шеи голова демона.

Обезглавленное чудовище с глухим тяжелым стуком рухнуло на землю и неподвижно замерло. Тварь была мертва.

Итковиан медленно встал. Его трясло.

И Торун, и Фаракалиан взяли себе на подмогу еще троих всадников, скрепив их седельные луки веревками. Восемь боевых коней сумели сделать то, что было не под силу лукам, мечам и копьям.

К Итковиану подъехали двое лучников. Один протянул ему руку:

— Садитесь ко мне, сударь. Нужно поскорее убираться отсюда.

Командир отряда покорно уселся позади лучника.

Однако кошмар продолжался. Впереди Итковиан увидел еще четырех демонов, быстро спускавшихся по склону холма. До них было всего несколько сотен шагов. Чудовища напоминали громадные валуны, скатывающиеся вниз.

— Нам не скрыться от них, — тихо сказал несокрушимый щит.

— Это точно, — согласился воин.

— Нужно рассредоточиться.

Всадник пришпорил лошадь:

— Еще не все потеряно, сударь. Только бы хватило времени. Торун и Фаракалиан опять проделают свой фокус.

Конь вдруг дернулся в сторону. От неожиданности Итковиан откинулся назад — и вывалился из седла. Он больно ударился о землю, на несколько секунд утратив способность дышать. Кувыркаясь, бедняга катился по траве, пока не уперся в чьи-то ноги, крепкие, словно железо.

Итковиан поднял голову и изумленно заморгал. Перед ним стоял… коренастый мертвец в меховой одежде. Голову его венчал шлем из звериного черепа с рогами. Несокрушимый щит глядел на смуглое, почти черное, высохшее лицо покойника, пытаясь хоть что-то увидеть в его глубоко посаженных глазах.

«Боги милосердные, ну и денек нынче выдался!»

— Твои солдаты приближаются, — хриплым голосом произнес мертвец на элинском наречии, — но теперь это уже не ваше сражение.

Лучник рядом все еще пытался справиться с перепуганной лошадью, браня ее последними словами, но затем вдруг поднял глаза и ахнул от изумления. Несокрушимый щит нахмурился, глядя на неупокоенного воина.

— Вот как? Не наше? — спросил он. — Но почему?

— Вам не по плечу воевать с нежитью, а у нас с ними силы равны.

Издали доносились звуки сражения. Криков слышно не было — только нарастающий звон и лязг оружия. Застонав, Итковиан перевернулся на бок. Затылок раскалывался от боли. Живот содрогался от спазмов. Стиснув зубы, он сел.

— Десять выживших, — с заметным удивлением произнес мертвец. — Для смертных вы бились очень храбро.