Память льда

— По правде сказать, вы первые. Паннионский Домин — самодостаточное государство, чьи территории… изолированы. К тому же о нас распускают множество нелепейших и лживых слухов. Немногие отваживаются посетить нас, а если и приезжают, то ограничиваются одним визитом. Конечно же, встречаются и те, кто обрел мудрость и принял истинную веру, — таких мы приветствуем как братьев и сестер. Того, кто стал правоверным, ожидают великие награды. — Его глаза вспыхнули. — Я горячо надеюсь, что дары эти изольются также и на вас.

Ток и госпожа Зависть расположились на подушках. Сегулехи и звери остались возле самого входа. Страж Домина Кальт сел напротив гостей.

— Никак один из ваших слуг болен? — участливо спросил он. — Не прикажете ли позвать целителя?

— Благодарю, но в этом нет необходимости. Со временем Мок поправится сам. Признаться, страж Домина, меня разбирает любопытство. Зачем было строить храм в такой жалкой деревушке? Кто в нем будет молиться, если вы казнили всех местных жителей?

— Жителей не казнили, а вознаградили, — помрачнев, возразил Кальт. — У нас казнят только преступников.

— А жертвы ощутили разницу?

«Ох, Зависть, боюсь, у тебя уже совсем скоро появится возможность самой расспросить их об этом».

— Отвечаю на ваш первый вопрос, госпожа: этот храм — один из семидесяти святилищ, которые стоят на границах владений Паннионского Домина. А поскольку географические границы нашего государства также совпадают с духовными, Провидец возложил обязанность охранять наши пределы на самых достойных, вернейших из верных.

— Мы — всего лишь гости. И вы, естественно, вправе решать, допустить ли нас на территорию вашей империи или же выдворить обратно.

Кальт пожал плечами и взял с подноса ломтик какого-то местного фрукта. Сколько Ток ни вспоминал, ничего похожего на Генабакисе он не видел.

— Прошу вас, угощайтесь. Предлагаю выпить отменного алчбинского вина. А это — мясо бхедеринов со специями.

Госпожа Зависть с изяществом взяла кусок мяса и бросила его зверям. Гарат подбежал, обнюхал мясо и съел. Она улыбнулась Кальту.

— Благодарю вас, страж Домина. Мы обязательно воспользуемся вашим любезным предложением подкрепиться.

Кальт стиснул пальцы.

— То, что вы только что себе позволили, госпожа, считается у нас смертельным оскорблением, — резко бросил он, забыв про недавнюю учтивость.

— А по нашим меркам — это всего лишь проявление здравого смысла.

Страж Домина холодно улыбнулся:

— Доверие и уважение к гостям — это первейшая заповедь в Паннионском Домине. Думаю, подобный поступок весьма наглядно показывает всю глубину различий между нашими и вашими представлениями. Едва ли можно было бы найти более впечатляющий пример.

— Разумеется. Так вы рискнете подвергнуть Паннионский Домин нашему разлагающему влиянию?

— У вас нет никакого влияния, госпожа. А вот у нас оно есть.

Ток налил себе вина. Он все время пытался понять, куда клонит его спутница. Мало того что они попали в осиное гнездо, так теперь она еще с милой улыбкой обрывает осам крылышки!

Кальт обрел прежнее спокойствие:

— Разумно ли, госпожа, прятать лица ваших слуг под масками? Обычно это не принято — вопреки вашей нездоровой подозрительности, которая крайне меня огорчает.

— Видите ли, какое дело, страж Домина. Они ведь не просто слуги, а посланники. Скажите, вы знакомы с сегулехами?

Кальт откинулся на подушку, пристально разглядывая застывших воинов:

— Островной народец… они убивали всех наших монахов. А потом потребовали, чтобы мы объявили им войну и послали флот, с которым они могли бы сразиться. Подобная заносчивость им еще аукнется. В конце концов, одно дело убивать безоружных жрецов, а совсем другое… Десять тысяч стражей Домина готовы отомстить сегулехам за гибель собратьев… И что же, эти посланники явились сюда просить прощения?

— Нет, — ответила госпожа Зависть. — Они прибыли для того, чтобы…

Ток поспешно сжал ее руку. Женщина умолкла, изумленно глядя на малазанца, который пояснил настоятелю храма:

— Этих сегулехов отправили, дабы передать послание Паннионскому Провидцу. Лично вручить.

— Ну, можно и так сказать, — сухо заметила Зависть.

Отпустив ее руку, юноша откинулся назад, дожидаясь, пока сердце прекратит бешено колотиться.

Не сводя глаз с сегулехов, Кальт промолвил:

— Чтобы удостоиться встречи с нашим возлюбленным Провидцем, необходимо соблюдать ряд обязательных условий. Эти сегулехи должны быть без масок и без оружия. Возможно, требований окажется больше, но это уже решать не мне. — Взгляд стража Домина вновь переместился на госпожу Зависть. — Но как посланники могут одновременно быть вашими слугами?

— Я пустила в ход женские чары, — ответила она, сверкнув улыбкой.

Кальт вздрогнул.

«Я знаю, что ты сейчас испытываешь, жрец. Твое сердце тает, превращаясь в воду. Ты сражаешься с собой, всеми силами подавляя желание упасть к ее ногам. Ты готов извиваться перед нею, как червь, наколотый на булавку».

Желая скрыть волнение, настоятель храма старательно откашлялся: