Память льда

— Взгляни на меня, Карга! Неужели ты ничего не видишь? — Мхиби поднялась на четвереньки, затем неуклюже села, повернувшись лицом к великой воронихе. — От меня ничего не осталось, кроме костей да высохшей кожи. И еще боли — постоянной, невыносимой боли. Высохший стебель — вот я кто. И чем дольше продолжается это жуткое прозябание, тем сильнее меня охватывает… ненависть.

Голова рхиви резко упала на грудь, будто ей сломали шею. Несчастная женщина затряслась в рыданиях.

— И поэтому ты бы хотела умереть, — сказала Карга. — Понимаю. Матери нельзя опускаться до ненависти к ребенку… и все же ты слишком многого от себя требуешь.

— Дочь украла мою жизнь! — закричала Мхиби.

Скрюченные пальцы впились в мякоть ладоней, и оттуда закапала кровь. Рхиви глядела на эти высохшие, неживые руки и не могла поверить, что они ее собственные.

— Пойми, Карга, — всхлипывая, сказала она. — Серебряная Лиса украла мою жизнь.

Птица взмахнула крыльями, слетела с шеста и приземлилась рядом с Мхиби.

— Ты должна поговорить с дочерью.

— Это бесполезно!

— Серебряная Лиса должна понять…

— Карга, она и так все знает. Прекрасно знает. Я что, должна уговорить дочь не расти? Это все равно что попросить реку не течь.

— Реку можно перегородить плотиной и даже… повернуть в другую сторону.

— Только не эту.

— Нет, милая, я с тобой не согласна. И обязательно найду выход. Клянусь тебе.

— Выхода не существует. Ты только понапрасну потратишь силы. Моя молодость ушла. Ее не вернуть ни магическими ритуалами, ни алхимическими снадобьями. Телланн — Путь жестокий и неумолимый. Его требования невозможно отвергнуть. Ну подумай сама, даже если бы тебе и удалось остановить этот поток, что меня ждет? Дряхлость, растянувшаяся на десятки лет? Мне придется год за годом жить в изношенном, больном теле. Неужели ты хочешь продлить это проклятие? Мне такая жизнь не нужна.

Сзади послышались шаги. Корлат опустилась рядом с Мхиби и обняла несчастную рхиви.

— Пошли со мной, — прошептала она. — Ну же, не упрямься. Идем.

Мхиби позволила тисте анди поднять ее на ноги. Она уже не стыдилась собственной слабости, гордость рассыпалась в прах.

«Беспомощность. Полная беспомощность. Неужели всего год назад я была молодой девушкой? Да, была. Но что толку теперь гневаться на судьбу или жалеть о безвозвратно утраченном? Разве от этого хоть что-нибудь изменится? Я состарилась за считаные месяцы, и нужно смириться с этим. Во мне жизнь угасает, а в дочери — расцветает. В такой битве простому человеку не победить. Но где же, духи предков, ваш дар смерти? Почему вы отказываете мне в этой милости?»

Корлат поддерживала ее обеими руками. Мхиби с грустной усмешкой подумала, что уже и это принимает как должное.

«Духи предков, раз вы прокляли мою душу, расставание с жизнью не добавит мне ни капли боли. И здесь вы мне не помешаете. Я нарушу ваши замыслы!»

— Отведи меня в мой шатер, — попросила она Корлат.

— Нет, — ответила тисте анди.

Мхиби из последних сил повернула голову и сердито сверкнула глазами:

— Я требую…

— Милая, ты, наверное, забыла, что я умею слышать мысли. Ты сейчас обращалась не ко мне. Но одну тебя я в таком состоянии не оставлю. Я буду рядом, и я не одинока в своей вере в…

— В своей вере? Что ты мне тут рассказываешь сказки? — усмехнулась Мхиби. — Или считаешь, что я не только телом одряхлела, но вдобавок еще и выжила из ума? Да у тисте анди и понятия-то такого, как вера, нет.

Ее спутница нахмурилась и отвела взгляд:

— Возможно, ты права.

«Корлат, прости меня. Я и сама не знаю, что говорю. Зачем я тебя обидела?»

— Но я все равно не оставлю тебя в плену отчаяния, — продолжала тисте анди.

— Я привыкла быть узницей, — отрезала Мхиби, снова преисполнившись гнева. — А теперь послушай меня, Корлат. Хочу предостеречь тебя и остальных: в моей душе и без того разрастается ненависть. А твое сочувствие, любое твое доброе намерение лишь усугубляют положение. Прошу тебя, не мешай мне уйти из жизни.

— Напрасно ты думаешь, что мы будем спокойно наблюдать, как ты убьешь себя. Мы теперь не отступимся.

— Тогда случится то, о чем я сказала: ненависть во мне разрастется настолько, что убьет все остальное. Понимаешь, все? Даже то, что вы во мне когда-то любили и ценили.

— Неужели ты хочешь свести на нет все наши усилия?

— Не по собственному выбору, Корлат. Уже в который раз повторяю: я лишилась права выбора. Я пробовала объяснить это дочери. Теперь пытаюсь донести до тебя. Пойми же, ты добьешься лишь одного: окончательно превратишь меня в злобную старуху… Корлат, очень тебя прошу: если ты по-настоящему мне сочувствуешь, помоги закончить это ужасное странствие.

— Я не позволю тебе покончить с собой, Мхиби. Если сейчас тебя питает ненависть… что ж, пусть будет так. Но отныне ты находишься под моей защитой. И под защитой всех тисте анди.

Рхиви сокрушенно опустила плечи. Она попыталась найти слова, чтобы выразить обуревавшие ее чувства, и похолодела, внезапно осознав истину. «Жалость к себе. Вот на какую удочку я попалась… Да, Корлат, ты выиграла. Пока что».

— Огнь умирает.