Память льда

— Тигр Лета мертв. Его тело гниет далеко от этих мест. Убит приспешниками Паннионского Провидца. Но посмотрите на Рат’Трейка. По нему этого не скажешь. Он полон сил. Точнее, преисполнен молчаливой радости.

— Похоже, история Трейка еще не закончилась, — заметил Карнадас.

— Разве это честная игра? — прошипел Рат’Фэнер. — Есть лишь один бог войны!

— Нам не стоит оглядываться на чужих богов, Рат’Фэнер, — ответил ему дестриант. — Лучше уделять больше внимания своим собственным делам.

Жрец недовольно фыркнул и отошел. Итковиан проводил его взглядом, затем наклонился к Карнадасу:

— Завидую твоей невозмутимости. Или для тебя это не новость?

— Ты имеешь в виду смерть Трейка? Да, я знал об этом. — Дестриант продолжал наблюдать за Рат’Фэнером. — Такие, как он, лишь изредка наведываются во владения нашего бога и считают это большой заслугой. Я же пребываю там постоянно.

Карнадас повернулся к Брухалиану:

— Смертный меч, настало время разоблачить этого напыщенного болтуна и положить конец его претензиям на превосходство.

— Нет, — отрезал Брухалиан.

— Но он насквозь пропитан отчаянием. Отсюда один шаг до безрассудных поступков. Мы не можем доверять такому собрату.

— А о последствиях ты подумал? — спросил Брухалиан. — Или, может, ты займешь его место в Совете масок?

— Что ж, пожалуй, в этом был бы определенный резон.

— Мы в чужом городе, Карнадас. И позвали нас сюда совсем для других целей. Впутываться в здешние свары крайне рискованно. Поэтому я говорю тебе «нет».

Джидраты зажгли лампы, прикрепили их к шестам и с превеликой осторожностью начали опускать вниз. Все присутствующие затаили дыхание и сгрудились возле краев ямы.

Глубина подземелья оказалась меньше человеческого роста. Фонари высветили покрытый искусной резьбой нос большого челна. Он уже успел потрескаться: то ли от времени, то ли в давние времена налетел на скалы. Лодка была сделана на совесть и густо просмолена.

Трое джидратов с фонарями в руках спрыгнули вниз. Итковиан подошел еще ближе. Судно было выдолблено из цельного ствола дерева. По-видимому, изначально его длина превышала десять шагов, но здешнее пространство было yже, так что корпус несколько сплющился. Рядом с первой лодкой Итковиан заметил вторую, а чуть дальше — третью. Все подземелье под залом, где собирался Совет масок, было заполнено… резными челнами. Итковиан ожидал увидеть что угодно, только не это.

«Но ведь баргасты давно уже не плавают по морям. Очень давно. Боги милосердные! Получается, этим лодкам тысячи лет!»

— Десятки тысяч, — шепнул ему дестриант. — Даже магия, предохраняющая их от порчи, начала слабеть.

Хетана тоже спрыгнула вниз. Баргастка была изумлена не меньше, чем остальные. Она протянула дрожащую руку, но дотронуться до поверхности челна не решалась.

Один из солдат переместил шест с фонарем, осветив внутренность лодки.

Все дружно ахнули.

Судно заполняли хаотично лежащие мертвые тела; каждое было тщательно запеленато в рыжеватую грубую парусину, причем все конечности обернуты отдельно. Но самое удивительное: трупы не выглядели иссохшими, словно мумии.

— В старинных летописях упоминается о таких лодках, — заговорила Рат’Королева Грез. — Их не раз находили, когда срывали курганы. В каждом корабле было по нескольку тел, как здесь. Многие челны вытащить не удалось: они раскалывались на куски. Но строители Капастана все же отдали дань уважения чужим покойникам. Все уцелевшие трупы собрали в неповрежденные челны… Здесь находится девять лодок и более шестидесяти мертвецов. Ученые того времени сочли, что захоронения не принадлежат баргастам. Причина, думаю, вам понятна. Никто не верил, что баргасты когда-то плавали по морю. Да и обнаруженные мертвецы крупнее представителей этого народа: обратите внимание на телосложение. Это скорее тоблакаи. Между тем нынешние баргасты — и обликом, и по характеру — сильно напоминают тоблакаев. Сама я убеждена, что у тоблакаев, баргастов и треллей были общие предки, хотя по крови баргасты ближе к человеческой расе. Но при отсутствии доказательств это, увы, всего лишь гипотеза, а доказательств у меня почти нет: я исхожу исключительно из своих наблюдений относительно физических характеристик и образа жизни упомянутых народов.

— Это наши Исконные Духи, — сказала Хетана. — Так говорит мне сердце, которое истина сжимает железными пальцами.

— Духи нашли вместилище своей силы, — добавил Кафал, стоявший на краю ямы.

Карнадас кивнул:

— Ты прав. Здесь все перемешано: радость и боль… ликование, притушенное скорбью о тех, кого потеряли. Несокрушимый щит, мы являемся свидетелями рождения богов.

Итковиан опустил руку на плечо Кафала:

— Воин, я понимаю твою радость. Но как вы с сестрой собираетесь вывозить эти останки из города? Паннионцы признают только своего собственного бога. Все прочие для них — заклятые враги. Они мигом уничтожат все ваши священные реликвии.

Жесткие глазки баргаста впились в Итковиана.

— Мне нечего тебе ответить, Волк. Пока нечего. Но мы не боимся. Теперь мы больше неподвластны страху.

Итковиан кивнул:

— Я понимаю твои чувства, Кафал. Хорошо находиться под защитой бога.