Память льда

Ток в ответ лишь внимательно посмотрел на нее и промолчал. Госпожа Зависть передернула плечами и улыбнулась. Бывший вестовой Второй армии вновь повернулся к своей поклаже:

— Займусь-ка я шатрами.

— Я тебе еще вчера сказала, что для этого у меня есть сегулехи. Наше путешествие только началось. Мы с тобой попутчики, а тебя все время тянет занять положение слуги. Это что, излишняя скромность?

— А ты хочешь, чтобы я на закате вставал в величественную позу, подражая героям легенд?

— Не возражаю! — захлопала в ладоши госпожа Зависть.

— А я и не подозревал, что обязан развлекать тебя в пути.

— Ну вот, ты опять хочешь со мной поссориться. — Госпожа Зависть приблизилась к Току и коснулась его плеча своей почти невесомой рукой. — Прошу тебя, не сердись. Разве я могу поговорить о чем-нибудь интересном со своими слугами? Да и твой дружок Тлен не располагает к общению. Как взгляну на него, аж кровь в жилах стынет. Правда, мои милые зверюшки — почти само совершенство: внимательно слушают и никогда не перебивают. Но мне иногда хочется настоящей беседы, живой и умной. Пойми, Ток, в нынешнем путешествии нам не обойтись друг без друга. Так давай же найдем общий язык.

Ток-младший вперился своим единственным глазом в свернутые шатры. Он чувствовал, что Зависть ждет от него ответа.

— Прости, госпожа, но я едва ли гожусь для остроумной беседы. Я — солдат, и не более того.

«Да еще и вдобавок покрытый уродливыми боевыми шрамами: любой, кто посмотрит на меня, в ужасе отшатнется», — мысленно добавил он.

— В тебе говорит вовсе не скромность, а стремление обмануть меня, Ток. — Слова эти были произнесены с заметным оттенком недовольства. — Ты получил образование, гораздо более широкое и разностороннее, чем требуется тому, кто избрал карьеру солдата. Я слышала твои разговоры с т’лан имассом. С ним ты почему-то не пытаешься выставить себя исполнительным тупицей. Тогда откуда вдруг эта внезапная робость? Тебя что-то во мне пугает?

Ее рука по-прежнему лежала на его плече.

— Ты — колдунья. Я это сразу понял. А от магии мне всегда становится худо.

Госпожа Зависть убрала руку.

— Ясно… Хотя на самом деле я ничего не понимаю. Твой т’лан имасс пропитан такой колдовской силой, какой уже очень и очень давно не было в нашем мире. Вот так-то, мой дорогой Ток-младший. Один только меч его чего стоит. Это древнее кремневое оружие невозможно ни сломать, ни даже затупить. Меч Тлена пробивает и видимые, и магические преграды без всякого труда, словно это куски тонкого пергамента. Никакой магический Путь не устоит перед его натиском. Когда меч находится в руках т’лан имасса, я предрекаю поражение любому, кто отважится на поединок. Но и без оружия этот древний воин впечатляет. Он непобедим. Скажу больше: даже среди т’лан имассов Тлен занимает особое положение. Не описать словами, какой силой — и чародейской, и телесной — наделен твой спутник. Но вот только тебе почему-то не становится худо от его присутствия. Во всяком случае, я ничего такого не замечала.

— О какой силе ты говоришь? — резко возразил Ток. — Этот т’лан имасс — кожа да кости. Как можно сравнивать! К тому же он не кокетничает со мной и не обжигает язвительными улыбками. С ним я не ощущаю своей увечности и не вспоминаю с болью в сердце, что когда-то мое лицо не отталкивало людей, а притягивало их взгляды.

— Но я ведь не смеюсь над твоими шрамами, — тихо сказала госпожа Зависть.

Ток оглянулся на троих застывших сегулехов.

«И угораздило же меня забыть о вас. Ну что, небось потешаетесь надо мной, скрываясь за щитами своих масок?»

— Прости, госпожа, — торопливо пробормотал Ток. — Я сгоряча наговорил лишнего.

— И все равно продолжаешь цепляться за свои слова. Ну что ж, чувствую, мне придется принять вызов.

— Вызов?

— Да, — улыбнулась госпожа Зависть. — Ты не веришь в искренность моей симпатии. Попытаюсь тебя убедить.

— Но, госпожа…

— А ты, стараясь оттолкнуть меня, вскоре поймешь, что сделать это не так-то легко.

— Но для чего тебе это вообще нужно?

«Хочешь сломать все мои линии обороны… ради собственного развлечения?»

Ее глаза вспыхнули, и Ток понял, что не ошибся в своих предположениях. Ему стало противно. Боль вошла в него, словно холодное железо.

Бывший вестовой Второй армии принялся молча разворачивать шатры.

Вернулись Гарат и Баалджаг, начали крутиться вокруг хозяйки. Вскоре среди охристой травы закружился столб пыли. Из него появился Тлен, который нес на плечах тушу вилорогой антилопы. Остановившись рядом с Током, т’лан имасс опустил добычу.

На мертвом животном не было ни царапинки.

«Должно быть, напугал ее до смерти», — подумал малазанец.

— Замечательно! — воскликнула госпожа Зависть. — Сегодня у нас будет ужин не хуже, чем в знатных домах! — Она повернулась к слугам. — Сену, разделай тушу.

«Похоже, у него большой опыт по этой части».

— А чем бы мне занять вас двоих? — продолжала госпожа, рассуждая вслух. — Терпеть не могу праздность. Ты, Мок, поставь мне купальню вон на том холме. О воде и благовониях не беспокойся — это я возьму на себя. А ты, Туруль, достань мои гребни и вечерние одеяния.